Впервые после трагической гибели жены вратарь "Зенита" и сборной России Вячеслав Малафеев согласился поговорить. Голкипер рассказал о том, что пережил за это время и как собирается жить дальше.
Сорок дней после гибели жены вратарь "Зенита" и сборной сохранял табу на общение с прессой и вообще на любые публичные высказывания. Жизнь для Малафеева после трагедии 17 марта раскололась на две части – до трагической аварии и после нее: "18 или 20 марта я ответил бы на этот вопрос не просто утвердительно – категорично. То, что случилось, стало глубочайшим шоком. Разум отказывался понимать, что Марины больше нет, а как жить без нее?" – спрашивает себя Малафеев.
"Но время действительно лечит, и, хотя сердце по-прежнему болит, жизнь берет свое. Понемногу удалось успокоиться и понять: если культивировать в себе подобные мысли, ни к чему хорошему это не приведет. Нужно жить настоящим и будущим – прежде всего для своих детей. Очень хочется вложить в них то, что мы с Мариной планировали, причем сделать это по максимуму. Да и проекты – ее, а также наши совместные – бросать нельзя. На какое-то время они ушли на второй план, но сейчас понимаю, что обязательно нужно продолжить работу: это будет лучшая память о Марине", – уверяет Вячеслав Малафеев.
"Как бы банально это ни звучало, надо продолжать жить и идти по тому пути, который тебе предназначен, стремясь достичь на нем как можно больших высот. Уверен, что Марина хотела бы именно этого. Знаете, наше восприятие мира устроено так: мозг пытается отторгнуть все, что ты не хочешь знать и видеть. Процесс этот сопровождается сильнейшими эмоциями, и перебороть их очень трудно. Но когда ты все это через себя пропустишь и подключаешь, наконец, мозг, приходит понимание того, что ничего уже не вернешь. Насколько возможно, успокаиваешься и приходишь в себя, хотя, конечно, воспоминания никуда не денешь", – рассказал Малафеев в интервью "Спорт-Экспрессу".
По словам футболиста, сложнее всего было сказать о трагедии детям: "Целый день ходил и не знал, как это сделать. Говорить сразу или оставить их на какое-то время в неведении? Но в их возрасте подобные вещи воспринимаются как-то проще, что ли. Хотя с Ксюшей и было сложно – ей семь лет и она уже многое понимает. Максим же, которому пять, спросил: "Все, папа?" – и побежал дальше".
"Сейчас стараюсь все свободное время, которого, к сожалению, не так много, отдавать детям. Чаще, чем раньше, вожу их в садик и школу, чаще забираю оттуда. В таком возрасте детям жизненно необходима родительская любовь. И если мамы теперь нет, значит, я должен взять на себя и ее долю. Конечно, нас окружают родственники, которые дарят тепло и заботу, но родительскую любовь, уверен, ничто заменить не может", – подчеркнул знаменитый вратарь.
"Переживать такое в одиночку ни в коем случае нельзя – в этом я лишний раз убедился. Как нельзя и позволять себя жалеть. Необходимо было открываться как можно больше – и для помощи, и прежде всего для общения. Пусть не сразу получалось, но я прекрасно это сознавал. В какой-то момент нужно было просто выговориться перед друзьями и близкими, которым ты можешь сказать абсолютно все, чтобы освободить душу от того, что ей мешало. Некоторые пользуются в подобных ситуациях помощью психолога, мне же вполне хватило друзей и близких", – отметил Вячеслав Малафеев.
