Мне восемь лет. Весь вечер с мамой надуваем шары и клеим из папиросной бумаги "гвоздики" и "пионы". В углу уже стоят кумачовые знамена и портреты бородатых мужчин. Наши окна выходят на главную площадь, по которой завтра пойдет демонстрация трудящихся, посвященная Великой Октябрьской Социалистической Революции. Поэтому долженствующие событию атрибуты из "красного уголка" фабрики к нам привезли заранее.
Утром их разберут коллеги мамы по цеху, встанут в колонну по четверо, и под рев динамиков "На площадь вступает старейшее предприятие города" пойдут праздничным строем. Попутно будут пить коньяк и петь под гармошку.
Но это завтра. А сегодня мне нравится заворачиваться в теплый бархат гигантских знамен. На одном читаю "Да здравствует Великий Октябрь!" Взволнованно тереблю маму: почему, мол, октябрь, если на улице ноябрь? Неужели ошибка? Мама успокаивает – мол, нет, не волнуйся, просто календарь изменился. Дальнейшие объяснения пропускаю мимо ушей, потому что в руке у мамы вижу новую октябрятскую "звездочку". У меня была металлическая, а я ужасно хотел пластмассовую, с крошечной фотографией вождя революции периода, "когда был Ленин маленький с кудрявой головой". В нашем маленьком городе таких не продавали. И где только мама ее достала?! Лучшего подарка и не придумать! Я даже спать буду с этой звездочкой накануне праздника.
А на следующий день раз десять прочту "по заявкам" стихи Маршака про "День Седьмого ноября —
Красный день календаря", гордо встану в колонну со взрослыми и буду истово махать шарами, проходя мимо огромного памятника Ильичу. Он же все видит, все знает, как уверяет мама. Праздник продолжится у нас дома, где бабушка накроет праздничный стол, и я буду думать, что важнее этого дня только новый год.
Через год все исчезло, как мираж, как дым. Портреты бородатых мужиков из "красного уголка" фабрики унесли на свалку, древки стали ручками для лопат. Бархатные кумачовые знамена пошли на тряпки. Профиль Володи Ульянова из "звездочки" вскоре я выковырну и заменю на лик Майкла Джексона, которым "болел" в подростковом возрасте. Великую Октябрьскую Социалистическую Революцию те же самые взрослые, которые шли в колоннах по четверо, станут стыдливо называть "Октябрьским переворотом".
И только детские стихи Маршака так и не смог я позабыть. Правда, строчки "Вся страна – и млад, и стар – празднует свободу" теперь обрели совсем другой смысл…