И снова слово Рабанну. Мэтр сделал несколько парадоксальных откровений: "Высокой моды не существует. Она была создана для аристократического мира: для принцев и принцесс. Вы знаете много принцесс? Я тоже нет. Мы сейчас переживаем время материализации. Если ты творишь, твори для большего количества людей. Мы, художники, создаем моду выборочную. Вы в курсе, что Валентино прекратил делать коллекции? И знаете, почему? У него больше не было желания дарить их. Ведь все звезды хотят получать свои наряды бесплатно. Версаче дарил по 10 000 платьев в год, но я не Версаче. Я - первый работник своей собственной марки. Я не отдаю кровь своих рук, я не Христос". Мэтр отметил также, что в этом они с Вероникой схожи - та тоже продает, а не дарит свою работу, и это абсолютно верно. На вопрос, как они с Жанви пришли к тандему, Рабанн ответил, что его часто приглашают в разные школы дизайна. А однажды пригласили в Киев на Неделю моды. Он рассматривал коллекции местных модельеров и выделил одну-единственную девушку, которая его поразила - она сделала свою коллекцию абсолютно на парижский манер. Его с ней познакомили. Девушка мечтала представить свою коллекцию в Париже, а великодушный Пако возьми и помоги ей. По признанию Рабанна, она в скором времени должна стать одним из великих творцов. Так что, по его уверению, мы все, собравшиеся в тот день в Доме моды, присутствовали на рождении великого творца. Скромница Вероника выдвинула свою трактовку встречи: "Я мечтала познакомиться с Пако, когда узнала, что он приезжает в Киев в качестве члена жюри Недели моды три года назад. Я не могла упустить этот шанс. Он дается единожды. Однако судьба нас свела во второй раз - в мэрии во Франции. Я тогда сказала Рабанну, что моя мечта - выставляться в Париже. Когда Пако сказал "да", я была вне себя от счастья!". Пако: "На самом деле - открою тайну - наша встреча произошла не три года назад, а гораздо-гораздо раньше. Есть такое понятие - память прошлого. Так вот в своей прошлой жизни я был египетским жрецом, а Вероника - пятой дочерью Нефертити". По залу проносится смешок, но мэтр, кажется, вполне серьезен.
"Почему Москва, Вероника?", - задают следующий вопрос. Жанви щедра на дифирамбы: "Россиянки - самые красивые женщины в мире. Они умеют себя показать. Мне очень приятно работать здесь". Нить разговора подхватывает Пако: "Вы одеты просто, но в то же время с шиком. В Париже, скажу я вам, журналисты одеты как клошары (залу слышится "как лошары", и все заливисто смеются - прим. ред.). А здесь я вижу элегантных женщин. Женщины, вы прекрасны! Вы - бальзам на душу". На вопрос, чем будет отличаться судьба коллекции в Москве от коллекций в других уголках мира, был дан ответ, что коллекция представит собой три направления: classic, exclusive и haute couture. Это и будет основным отличием. Снова вопрос Пако: "Почему в расписании Вашего приезда значится Ближняя дача, некогда резиденция Сталина?". Рабанн: "Будучи испанским беженцем, я официально не имел паспорта. Представьте, конец 40-х, мне 14-15 лет. Пройти железный занавес с фальшивым паспортом - это не взять чемодан и приехать в Москву. Мы ехали поездом, потом шли пешком, потом снова поезд и так далее - по болотам и лесам. Пять дней без еды и сна - все ради того, чтобы попасть в Москву. Когда мы были на месте, я заметил, что не было гражданских машин - только военные. Улицы не освещены. Нас было несколько в Кремле, и мы дрожали от страха. Какой-то человек вышел посмотреть на нас. Я думаю, это был Берия. Он ушел. Повисла давящая своей ужасной тишиной пауза. Вошел Сталин, потрепал нас по щеке и тоже ушел. Вот мои воспоминания из юности. Сегодня же мне удалось снова побывать на том самом месте: г-н Тростенцов отвез нас сегодня в Кремль, так вот я вам скажу, он совсем сейчас другой, не такой, как раньше. Говорю сейчас как архитектор, меня глубоко поразила архитектура Кремля. Вопрос мэтру: "Вы не планируете шить для президента?". И тут следует другое откровение: "Нет-нет, я остановил деятельность в моде. Остался только парфюм и картины. Мода - исключительно через Веронику. Она молода и энергична. Это та самая энергия, которая исходит от Зайцева и Юдашкина. А я - как старая мебель. Я представлен во всех энциклопедиях, меня списали, и слава Богу". Журналисты не могли пройти мимо темы картин мастера и не зацепиться за нее. Поэтому последовал логичный вопрос: "Кто из русских классиков оказал на Вас влияние?". Рабанн назвал Шагала, Чайковского и - конечно, ну кого же еще - Достоевского. На вопрос, есть ли русская современная мода, мэтр ответил: "Да, я был приглашен Валентином Юдашкиным в качестве члена жюри и видел много достойных модельеров. Одно мне не нравится. Власти у вас почему-то не рассматривают моду. В Италии и во Франции правительство с ней всячески сотрудничает: молодым мастерам выделяются субсидии, ведь они через призму моды представляют страну в мире, поднимают ее репутацию. Это важно в национальном масштабе. К сожалению, ваше правительство этого пока не понимает". И добавил в конце: "Мода движет цивилизацией. В исламском Афганистане нет моды, так как все женщины похожи друг на друга. В Китае тоже до поры до времени не было моды, потому что это была военизированная страна. Но стоило им обратить внимание на моды, как дела страны стремительно пошли в гору. Это о чем-то да говорит!".