Опасное зазеркалье Бехтеревой и Ванги

"Чем дольше я занимаюсь наукой, тем больше укрепляюсь в мысли о божественном происхождении мира". Так говорила Наталья Бехтерева – великий русский нейрофизиолог с мировым именем, академик, почетный член десятков научных обществ. Она заставила 1400 граммов серого вещества, служащего людям инструментом познания окружающего мира, раскрыть большую часть своих тайн. В своих исследованиях ученый, по ее признанию, "не шарахалась и от паранормальных явлений, связанных с мышлением". Бехтереву называли "ясновидящей", посвященной в тайны "зазеркалья". Но она протестовала против такой оценки и все переводила в плоскость научного знания. Однажды академика спросили, а есть ли вообще различие в работе женского и мужского мозга? Она ответила, что есть, и подкрепила свои слова статистикой: мало женщин великих композиторов, великих художников, великих философов, да и великих ученых среди женщин не так уж много. Но ее собственный мозг явно отличался той "особой биохимией", которая, по ее теории, свойственна талантливым и гениальным людям. Возможно, именно "женское начало", особое чутье и воображение, свойственные женской душе, помогли ей достичь идеального баланса с той безупречной "мужской" логикой, которую она применяла в искусстве исследователя. Она родилась в год смерти Ленина – в 1924-м. Спустя три года ушел из жизни ее знаменитый дед – Владимир Бехтерев. Психолог, психиатр, невропатолог (этот термин изобрел и ввел в медицинский обиход сам ученый) владел искусством гипноза. Опыты по передаче мыслей на расстоянии ставил совместно с известным российским дрессировщиком животных Дуровым. В одной из своих научных работ – "Тайна бессмертия" – Бехтерев сделал вывод: мысль материальна и является разновидностью всемирной энергии, стало быть, в соответствии с законом сохранения энергии исчезнуть не может. Это прозвучало в разгар Первой мировой войны, когда человеческая жизнь ничего не стоила, люди перестали понимать, за что погибают, если все решает пуля-дура. Бехтерев провозгласил: "Смерти нет, господа, это можно доказать!". Поверила в это и его внучка Наташа.

Всего вещих снов Наталье приснилось за жизнь четыре. Первый – в 1937 году, об отце. Петру Бехтереву передался пытливый ум отца. Но профессию он избрал инженерную, занимался разработкой военной техники. Его часто премировали, и в доме царил, казалось, вечный праздник. И вдруг – страшный сон, вспоминает Бехтерева:  "Стоит папа в конце коридора, почему-то очень плохо одетый, в чем-то старом, летнем, как будто в парусиновых туфлях. А отец даже дома одевался хорошо, хотя и иначе, чем на работу. И вдруг пол начинает подниматься, именно с того конца, где стоял папа.... А под полом – огонь, языки пламени – по бокам коридора. Папе трудно устоять на ногах, он падает – и я с криком просыпаюсь". На следующую ночь Наташа проснулась от шума: за папой пришли люди в форме – из госбезопасности. Домой отец больше не вернулся. Семье сообщили, что его осудили на 10 лет без права переписки. Они еще не знали, что это значит на самом деле. А вскоре забрали в лагерь и маму. Сказали – на пять лет, вышло восемь. Много позже Наталье показали приказ на арест, ее имя стояло рядом с маминым. Но ей было только 14 лет, и детскую колонию заменили детским домом. От Наташи, ее брата и сестры – детей "врагов народа", отвернулись даже родственники. В детдоме вновь прибывавшие дети плакали перед сном, накрывшись одеялами с головой, – плакать вслух не разрешалось. "И каждую ночь я засыпала с мыслью – завтра придут веселые папа с мамой, заберут нас с братом домой, и все снова будет хорошо. А мой добрый, талантливый и безвинный папа уже был расстрелян". В детдоме перед Натальей открылось две дороги. Одна – после семилетки идти работать на кирпичный завод, там "исправляли сознание" детей "врагов народа". Вторая – во что бы то ни стало быть отличницей, лучшей из лучших. На кирпичный завод Наташа не хотела. В детском доме она узнала, что началась Вторая мировая война. Его обитателей погрузили в вагоны, но эвакуировать не получилось, Ленинград уже попал в железное кольцо. Поезд покружил-покружил вокруг города, чудом успевая удирать из-под бомбежек, и вернулся туда, откуда выехал. В детдоме хоть как-то кормили, поэтому там было лучше, чем на воле, где голод и холод косили целые семьи. Впрочем, настрадались и детдомовцы. Прежний, любимый, директор ушел на войну и погиб, а на его место поставили другого, оказавшегося садистом. Перед каждой едой новый директор детдома выстраивал детей на линейке и требовал тщательно пережевывать пищу, пока она не превращалась в застывший комок. Наталья признавалась, что и лет через 10 после окончания войны никак не могла наесться досыта, мучил фантомный голод.

Несмотря на весь ужас блокадного существования, она умудрилась поступить в мединститут. Запомнила не так мороз той зимы, как ледяной ветер. Всякий раз, подходя к мосту, где от ветра не было спасения, хотела повернуть назад, забраться под одеяло и больше не выходить из дома. Но доходила до середины моста, а там становилось все равно – вперед идти столько же, сколько назад, поэтому шла вперед. Окончание войны и расцвет радужных надежд на безоблачное счастье совпали для Натальи с большой любовью. Но человек, который внушил ей это чувство, как рассказали знакомые, по-прежнему любил другую, погибшую в начале войны. Наташа начала тяготиться отношениями с любимым. Ведь получалось, что он держит ее при себе в качестве замены. Она порывалась уйти, он не отпускал. И тут помог второй вещий сон. В нем Наталья пошла в дом, где горевали о бывшей возлюбленной. И видит: виновница горя сидит, как ни в чем не бывало за столом и пьет чай. "С радостью обращаюсь к ней: "Здравствуйте, Татьяна (почему-то называю ее так), – вспоминала Бехтерева. Та, здороваясь, не встает. А дальше я узнаю, что она на девятом месяце беременности. Убегаю ужасно счастливая". После предвестия о папе то был второй вещий сон Натальи Петровны. И он также, как и первый, один в один реализовался в действительности. Во времена Владимира Бехтерева ученые только подступались к тайнам мозга. Раньше о нем думали как о монолите, не поддающемся изучению. Или как о "божественном сосуде", посягать на изучение которого – святотатство. Подвиг ученых бехтеревского поколения состоял в том, что они сняли это табу. Но время шло, и внучка Бехтерева уже работала с томографами и другими чудо-приборами. Понятно, что для этого потребовался иной уровень знаний и навыков. Наталья Петровна одной из первых увидела на экране мозг и восхитилась. "Допускаю, что некоторые более молодые сотрудники из нейрофизиологических лабораторий идут в институт как на обычную службу... А жаль, если это так... Удивление перед чудом природы – мозгом человека, постепенно познаваемым через все развивающуюся технологию, и озаряющие мозг ученого идеи – большая, стимулирующая радость в жизни", говорила Бехтерева. Однажды на научную конференцию заглянула супруга руководителя СССР – "первая леди" Раиса Горбачева. Философ по образованию, она с большим интересом выслушала доклад Бехтеревой, потом подсела к ней в зале, они долго говорили. В результате в Ленинграде появился Институт мозга Академии наук, а при нем клиника. Бехтеревцы научились помогать людям в тех случаях, которые до них считались безнадежными, восстанавливали память, способность двигаться, говорить, читать. А Наталья, ставшая директором института, напишет, что осуществилось когда-то загаданное – о Замке ее Мечты.

Бехтеревой и ее сотрудникам удалось прорваться ко многим тайнам. Она написала более четырех сотен научных трудов, получила признание коллег с мировыми именами, стала орденоносцем и членом многих зарубежных академий. При этом ученым она была нетипичным ученым. И, например, гипотеза о том, что сверхсложный механизм интеллекта имеет инопланетное происхождение, была ей ближе, чем принятое утверждение о его земной эволюции. Академику Бехтеревой снились вещие сны. Следующий сон был о маме, которую Наталья Петровна отправила с надежным сопровождением в южное село – отдохнуть, подышать чистым воздухом, поесть фруктов. Оттуда приходили письма, из которых дочь узнавала, что здоровье мамы удовлетворительно. Вдруг во сне почтальон принес телеграмму "Ваша мама умерла. Приезжайте хоронить". Во сне же дочь помчалась на похороны, приехала, попала в окружение незнакомых людей, которых почему-то называла по именам. Проснулась в слезах и рассказала сон мужу. Он был скептичен: "Неужели ты, специалист в области мозга, веришь снам?". Тревога не отпускала ее, она хотела бежать на самолет, но и знакомые, которым она рассказала о сне, уговаривали не верить. Она устыдилась своей "ненаучности" и не поехала. А дней через 10 все произошло именно так, как это было во сне – причем до мельчайших подробностей. Бехтерева не отмахивалась от возможности заглянуть в "зазеркалье", как она называла странные, необъяснимые явления, связанные, по ее мнению, с деятельностью мозга. Побывав в Болгарии с научными лекциями, пожелала встретиться с известной прорицательницей Вангой. Встреча началась конфузом: Бехтерева не принесла с собой кусочка сахара, который, как требовала ясновидящая от всех посетителей, нужно было сутки держать при себе. Но Ванга ее простила. Вдруг сказала: "Вот сейчас твоя мать пришла. Она здесь. Хочет тебе что-то сказать. Она на тебя не сердится.  Это все болезнь, – она говорит, – это все болезнь". И тут Наталья обмерла. Мама действительно часто произносила именно эту фразу: "Это все болезнь, это все болезнь". Уж этого Ванге никто не мог рассказать... Потом ясновидящая сделала жест дрожащими руками, показывая, чем болела мама. Да, согласилась Наталья, она болела паркинсонизмом. Ванга продолжила: мама просит дочь поехать в Сибирь. Наталья удивилась: нет у нее в Сибири ни друзей, ни родственников. Но, когда Бехтерева вернулась в Ленинград, на столе ждало приглашение в Сибирь. Просили приехать на чтения, посвященные Владимиру Бехтереву. А еще в ту встречу Ванга сказала Наталье: "Что-то я очень плохо вижу твоего мужа, как в тумане". Видимо, понимать это надо было как "вижу что-то плохое". Вторым мужем Натальи Бехтеревой был Иваном Каштелян. У него был сын от первого брака, Алик – по словам Бехтеревой, "бесконечно любимый и очень трудный. Красивый, способный врач, женатый, имевший сына. Но подсел на наркотики...". В тот день он позвонил попрощаться, сказав, что примет цианистый калий. Отца покинули силы, на квартиру к Алику поехала Наталья в сопровождении своей сотрудницы. Бехтерева надеялась, что Алик в очередной раз пугает – он и раньше говорил о самоубийстве, но все обходилось. Она долго стучала, звонила кому-то, чтобы привезли ключи – но, войдя в в квартиру, нашла Алика в петле. Когда Наталья с подругой вернулись домой, по виду спокойный Иван принес из кухни и поставил на стол нарезанный арбуз. Через полчаса муж почти спокойно сказал, что пойдет спать. Лег – и через четыре-пять часов пришлось вызывать врачей, но было поздно.

В те скорбные дни ей приснилось, что она встретилась с мужем под окнами их дома. Рядом на скамейке лежала кипа исписанных на машинке листов. Говорили долго о разном. "Я спрашиваю: "Но как же ты пришел? Ты же умер?". – "Да, умер, очень надо было – отпустили". – "А что там, где ты?" – спрашиваю. "Ни-че-го". – "Но из ничего нельзя прийти". – "Узнаешь потом. Ты никогда для меня не имела времени, я тебе был не нужен". – "Как? Я же тебя так люблю". Он: "А я не о том, не было времени, обходилась сама, не просила. Теперь проводи, все поняла?". Наталья проснулась в ужасе и поняла, что упустила что-то самое важное, то, для чего он приходил, для чего его отпустили. На следующий день перед сном взмолилась: "Приди объясни". Он пришел: "Пустая трехкомнатная квартира. По ней ходит улыбающийся Иван. В руках у него листки с машинописным текстом. Обнимает ласково Наталью: "Ну что ты не поняла? Ты знаешь, рукопись не успел издать, ты не прочла, не было у тебя для меня времени. Постарайся!". О существовании этой рукописи Бехтерева просто не знала. Наталья перерыла бумаги мужа и нашла кипу исписанных на машинке листов. Отдала в издательство, напечатали. Она была довольна: "Хорошая вышла книга". Так исполнился четвертый вещий сон. Академик Бехтерева понимала, что, несмотря на значительные успехи ее любимой науки, ей не удалось предложить не то что теорию, но даже правдоподобную гипотезу того, как работает мозг. Например, установлено, что он обрабатывает полученную информацию на гигантской скорости, а существующая техника фиксирует слишком медленное взаимодействие нейронов. Значит, полагала она, мозг обладает пока не обнаруженными свойствами. Подводя итоги наблюдений над собой, над своими снами и видениями, она писала: "Я знаю, как опасно двинуться в это "зазеркалье". Я знаю, как спокойно оставаться на широкой дороге науки, как повышается в этом случае "индекс цитирования" и как снижается опасность неприятностей – в виде разгромной, уничтожающей критики... Но кажется мне, что на земле каждый, в меру своих сил, должен выполнить свой долг". И сейчас, если заходит речь о Наталье Бехтеревой, можно услышать: да, выдающийся ученый, бесспорно, только зачем ее занесло в мистику? Но дело в том, что когда обычные люди рассказывают о "странных" явлениях и предвидениях, им можно верить или не верить. Чаще им не верят, иногда правильно: шарлатаны очень любят порезвиться на поле малоизведанного. А вот "зазеркальным" опытом Бехтеревой трудно пренебречь – ее честность, человеческий и научный авторитет неоспоримы. В последние годы Наталью особенно привлекал "феномен опыта после смерти". Эта последняя тайна открылась ей 22 июня 2008 года. А при жизни у нее была своя малая планета в Солнечной системе – "Бехтерева", подаренная Международным астрономическим союзом. Возможно, это кусочек ее Рая...

ЧИТАЙТЕ "ДНИ.РУ" В "ИНСТАГРАМЕ" – ПОДАРКИ И ЭКСКЛЮЗИВЫ