90-е в отражении детской души

Александр Бирюлин – имя для масс новое, но начинающим художником его не назовешь. Ему еще нет 30, но за плечами – два художественных образования и участие в коллективных выставках Москвы и Нью-Йорка, а главное – опыт и груз прошлого, который он уже осмысляет. Выставка Бирюлина "Саша Б." – попытка докричаться до людей и не засорять настоящее и будущее ошибками лихих 90-х. 8 июля в ЦСИ "Винзавод" при поддержке галереи "11.12" открылась дебютная экспозиция художника. Детство мальчика, выросшего в 90-е – если звучит вполне безобидно, но выглядит удручающе. В центре пространства – инсталляция типичной квартиры того времени: телевизор в центре комнаты как сила притяжения домочадцев, несколько разбросанных потрепанных игрушек и решетки на окнах. Полотна на стенах – то, что происходит о вне. Центральный образ – мальчик со стыдливо опущенными глазами. Но стыдно ему не за себя, а за все, что он видит вокруг. Правда, его немой укор остается неуслышанным, ведь все взрослые заняты своими делами.

Горы переплетенных в совокуплении тел, мужчины, насилующие женщин, бесформенные туши, подвешенные как трупы животных на бойне, обезображенные лица людей, люди, от которых сталась только телесная оболочка. Грязь, струящаяся с полотен, становится почти физически ощутимой. "Да, это и должно отталкивать, вызывать отвращение. Общество пороков, потребления, эгоизма. Я никого не осуждаю и не говорю, как и в каком порядке эту экспозицию смотреть. Не навязываю никому никакой трактовки и мысли – это должны делать зрители, для этого все и создавалось", – рассказал Дням.Ру художник Александр Бирюлин. Это совершенно безумное торжество плоти чистая душа ребенка выдержать, конечно, не может. Общество потребления и агрессивного сознания, зомбированное медийным потоком, – это та среда, в которой рос "Саша Б". Он – собирательный образ постсоветского ребенка: Бирюлин не отождествляет себя с ним, но и не отрицает своего причастия к заглавному образу.

Мальчик, переходящий из картины в картину, является проводником основной идеи. Всепоглощающее насилие у художника иногда явственно гиперболично (фото не позволяют публиковать этические рамки), иногда глубоко метафорично, но так или иначе является доминантой быта и сознания 90-х. Страшно, что и сознание дитя, вынужденного все это наблюдать (ведь бежать некуда), перманентно этому насилию подвергается. Ведь то, что он видит, противоестественно чистому восприятию. Да, ребенок не может многое объяснить, но в состоянии почувствовать. Секс, лишенный любви, отношения, лишенные тепла, и существование, лишенное жизни. А грустнее всего от осознания того, какую цену должно заплатить сознание вчерашнего малыша, взращенного этой средой. Бирюлин, кажется, ответил для себя на этот вопрос своей экспозицией. Но это потому, что он этим вопросом задавался. Единственное полотно, где нет мальчика – это изображение серого советского забора, окруженного тьмой. Забор-тупик, по одну сторону от которого чернота, а по другую – неизвестность. Может, там цветной мир детских улыбок и взрослой любви? Чтобы узнать, нужно карабкаться сквозь мглу, перелизать через стену, рушить преграды. Хотя даже этого не надо – достаточно просто посмотреть вверх. Но как это сделать, если ты погряз в линейной статике?