– Анатолий, как у вас родилась идея фильма?
Анатолий Корнеев: Как часто бывает, это счастливая случайность. В соцсетях я увидел курсовую работу Виталия Музыченко – фильм "Переулок", это короткий метр. Он же получил второе образование – режиссерское. Фильм мне понравился: такой классный сюжет, такая красивая съемка! Прихожу и говорю ему: послушай, у меня давно замысел, я хочу что-то … человеческое. Тебе интересно будет? Он говорит: "Да". И так слово за слово – пошло, поехало… И получилось то, что получилось.
– От короткого метра к длинному?
Анатолий Корнеев: Да, аппетит приходит во время еды. А еще совпало, что как раз в этот момент моя дочь Саша получила кинематографическое образование. Она имеет два образования: и историк, и кинематографист. Поскольку она многостаночник, я говорю, вот, есть Виталий, есть сценарная составляющая и режиссерская. Не хочешь попробовать себя в качестве продюсера? И она согласилась.
– Я правильно понимаю, это все же это не про деньги? Не попытка заработать на фильме?
Анатолий Корнеев: Во главе угла вопрос заработать не стоял. Но, безусловно, хотелось каким-то образом это монетизировать. Я бизнесмен. Но производство кино для меня новый бизнес. Ты не сразу понимаешь устройство этого бизнеса, но уже играешь по другим правилам и именно то, что для мня это было все новым – во многом и позволило нам сделать классную штуку. Мне кажется, если бы мы решили снять это так же, как делается все остальное – по процедуре, по процессам, по задачам вернуть деньги… – ничего бы не вышло. Мы снимали в удовольствие. Не было задачи из этого что-то извлекать. Был настрой сделать хорошее кино.
– То есть это не та история, как на Западе, где продюсер больше, чем режиссер?
Анатолий Корнеев: Нет, конечно, нет. Это было чистое творчество. Я ребятам сказал, делайте что хотите, но должно получиться интересно. Я понимал, что денег я не верну. Мы делали для себя. Прожили два с половиной красивых года, которые ни с чем не сопоставимы. Это то самое творчество, ради которого хочется жить.
Виталий Музыченко: Я добавлю, что мы принципиально уменьшили прокат нашей картины в пять-десять раз. Вы знаете, что фильм идет на четырех языках, и нам предлагали дублировать фильм, чтобы увеличить прокат. Но мы не пошли на это. И я благодарен Анатолию за такое решение. Звук, оригинальные голоса – это одна из главных частей фильма.
Анатолий Корнеев: Посмотреть на судьбу картины глазами прокатчика было невозможно для меня. Можно было бы пропустить Сашину музыку, наверное, как-то по-другому, через синтезатор усилить, или еще что-то с этим сделать, но тогда фильм стал бы другим. Мне хотелось, чтобы звучали оригинальные голоса. Это роскошь языков мира, которые имеют отношение к вину, они должны были быть соединены. Для нас это было важно. Эти языки являются фундаментальными для понимания вина. Как для потребителей, так и для производителей.
– Совпали замысел и итоговое воплощение?
Анатолий Корнеев: Удивительным образом, но совпали почти на сто процентов! Кто-то из известных режиссеров утверждал, что никогда не бывает такого, чтобы твой изначальный замысел в голове очень походил на конечную реализацию. А у меня было именно так. Поэтому, когда Виталий присылал очередную смонтированную часть, не было даже мысли к чему-то придраться. Хотя нет, по новелле Prank я единственный раз высказался. Мне не хватило какой-то реплики, какого-то фрагмента, который наводит на правильную логику, логическое рассуждение относительно сюжета новеллы. Да, Виталий?
Виталий Музыченко: Да, я помню только ту маленькую дискуссию и все.
Анатолий Корнеев: Во многом еще и оттого, что мы с Виталием говорим на одном языке, все было настолько в фильме точно угадано. Когда Виталий привел Сашу Шульгина с роскошной музыкой, я просто готов был прослезиться, потому что это все так ложилось одно к другому, все так выстраивалось. С Сашей мы не были знакомы до этой картины, хотя в одном мире вращаемся давно. Я очень рад, что мы все вместе сошлись, и у меня есть возможность общаться с такими интересными людьми.
– Вы изначально решили делать кино не для всех. А зачем вообще делать кино не для большой аудитории? Есть ли в этом какой-то смысл?
Анатолий Корнеев: Вино – это тоже продукт для небольшой аудитории. Я просто привык так жить. Это тот продукт, который мы обожествляем, из него пытаемся делать что-то более существенное, значимое. Но если я сейчас выйду даже в центр Москвы, предположу, что этот продукт будет интересен очень ограниченному количеству людей. Из 10 может быть двум-трем. Разбираться в нем, скорее всего, будет очень мало. И это совершенно нормальный ход истории. Этот момент прозрения надо просто пережить и понять, что ты хочешь общаться с очень ограниченным числом единомышленников. Это социальная кодификация. Для меня, когда ты с человеком говоришь о вине, и он может поддержать беседу, это очень о многом говорит. Лучше не тратить время, а говорить с единомышленниками. Поэтому фильм точно такое же отношение имеет к этому продукту, это своего рода special tribute (дань уважения. – "Дни.ру") , если хотите. Мы хотели сложить оду этому продукту, но не скучным, банальным языком, или не дай бог в виде менторства, как это часто бывает.
– И ода превратилась в кино?
Анатолий Корнеев: На меня очень повлияла комедия Ираклия Квирикадзе "Кувшин". Это тоже его дебют в кино, это короткий метр. В основу сценария легла новелла итальянского драматурга Пиранделло, которого не очень знают в России. В Грузии в советское время режиссер дебютирует таким парафразом на итальянскую тему, и ему удается. Это был такой импульс для него, что потом он состоялся не только как кинематографист, сценарист и режиссер, но и как монтажер. А у Виталия еще замечательное качество обнаружилось – он оказался потрясающим монтажером. Это редкость. Конечно, многое зависит от сценария, это безусловно. В основе всего лежит кинематографический талант сценариста, потому что он видит эту картинку и словами, вербально ее излагает. И нам повезло, когда сценарист, режиссер, монтажер – в одном лице.
– Виталий, вы известный в узких кругах знатоков сомелье, всю жизнь были связаны с вином, как состоялся этот шаг – от сомелье к режиссеру?
Виталий Музыченко: Сложно сказать. Я человек, который все время видит картинки, изображения. Я могу идти до работы, и внутри себя разложить всю дорогу на кадры – снять кино. Так было всю жизнь, и это даже казалось внутренней проблемой. Кроме того, я всегда что-то писал, монтировал какие-то дурацкие ролики для себя, для друзей. Понял, что мне это интересно. А в профессии сомелье у меня был пик. В 2011 году я выиграл "Балтийский Кубок", работал в классном месте, у меня были классные вина, родился сын. То есть было время, когда у тебя все отлично, но вдруг становится скучно. А тут еще судьба, конечно, подтолкнула. Ресторан, в котором я работал, решили закрыть. Мне выплатили хорошую компенсацию, на которую я мог год жить. И я пошел учиться на режиссера. Я в эту идею верил, но вокруг никто не верил, даже близкие. Это был выход из профессии: для меня вино оказалось слишком коммерческим, вокруг него было слишком много маркетинга. Мне это не нравилось, и я попытался изменить жизнь.
– Что оказалось самым сложным во время работы над фильмом?
Виталий Музыченко: Не знаю, как для остальных, но для меня это с самого начала было какой-то игрой, неким флиртом с жизнью. Знаете, состояние такое же, когда ты влюблен. Представляете, где мне Анатолий предложил снять кино? В ГУМе, на презентации. Я пришел туда просто выпить вина. Встретил Анатолия уже хорошо выпивший, и он предложил снять кино. Потом мы большой компанией придумывали фильм, обсуждали истории, пили вино. Это было классно. Два с половиной года обсуждали, а потом решили снимать.
– Я знаю, что Вы задумали второй фильм. И так часто бывает, что первый зачастую сделан бесшабашно, а второму мешает самоанализ, сомнения, хочется повторить успех. У Вас не так?
Виталий Музыченко: Нет. Знаете почему? Потому что я долго жду. Между 2012 годом, когда я окончил курсы режиссуры, и 2021-м, когда фильм вышел... В 2012 году мне казалось, что через год будет Каннская красная дорожка, и вот ожидание только фильма длиною в девять лет… Мы показали фильм на большом экране. Я думал, этого уже не будет, это останется в моих мечтах. Поэтому вопрос только в том, насколько ты этого хочешь и будешь ли честным с самим собой. Я абсолютно не боюсь разочарования. Поэтому я точно знаю, что его не будет.
– Вам, Виталий, однозначно повезло с продюсером!
Виталий Музыченко: Когда за спиной стоит продюсер, который позволяет тебе делать все, что ты хочешь и не требует коммерческого результата, это достаточно необычно для современного мира. И это, конечно, свобода творчества, благодаря которой ты можешь продемонстрировать весь свой потенциал.
– Александр, а как вы попали в этот фильм?
Александр Шульгин: Это удивительная история. Виталий, как сомелье, уникальный профессионал. Мы встречались достаточно часто. Конечно, были разговоры о вине, я только начал тогда его изучать. Постепенно это переросло просто в теплое общение. И все было неожиданно, когда Виталий рассказал о съемах своего фильма и предложил мне создать к нему музыку. И я, ничего не спрашивая, сказал Виталию: "Давай". Я просто поверил ему и сказал, что все получится. Потом уже я спросил, о чем фильм. Выяснилось, что это четыре истории, которые обязательно нужно связать музыкой.
– А как вообще происходит работа режиссера и композитора?
Александр Шульгин: Виталий прислал мне референсы (рекомендации, ориентир. – "Дни.ру"), но я видел это по-другому. И это нормально, когда режиссер так видит, а композитор видит тоже самое, тот же замысел режиссера, но чуть иначе. Виталий ориентировался на тот плейлист, который ему нравится по жизни, но он, с моей точки, не совсем подходил для музыкального выражения его идеи фильма, так как было недостаточно утверждающих музыкальных нюансов. Вино же оно сильное, оно сама жизнь. Я это не увидел в референсах. Я специально перечитал все латинские фразы, где употребляется слово "вино". Там нет нигде расслабленного состояния. Вино же насыщенное, наполненное. И я попытался найти с Виталием творческий компромисс.
– У Вас же большой опыт в написании музыки для кино?
Александр Шульгин: Да, но тут важно не говорить, что у меня 500 часов фильмов за плечами, а быть, что называется, на месте и вместе, соответствовать задаче. Для меня работа над этим фильмом была личным вызовом. Мне было нужно написать одну тему в разных интерпретациях, что непросто.
Виталий Музыченко: Каждый раз во время презентации я прошу людей не включать телефоны до конца фильма, ведь они должны с уважением относиться к композитору и обращать внимание на субтитры. Я был в Волгограде на большом показе. Девушка, которая организовала эту премьеру, призналась, что когда увидела фильм и узнала, что это музыка Александра Шульгина, испытала шок, поскольку он вернулся в музыку и снова появился в ее жизни. Это музыка – огромная часть успеха фильма. После титров я всегда говорю, что у Александра Шульгина есть альбом с музыкой к фильму, где все композиции можно послушать целиком.
Александр Шульгин: Если использовать околовинную терминологию, то сочетание картинки и музыки дало пейринг ("pairing" – на пару. – "Дни.ру"). Как некоторые вина подходят к определенным блюдам, так музыка хорошо сочеталась со снятыми кадрами.
– Нет ощущения, что кино снималось не для молодых, а для тех, кто уже знаком с горчинкой жизни?
Виталий Музыченко: Я думаю, это долгоиграющая история.
Анатолий Корнеев: Я был на многих просмотрах, и заметил, что фильм почти не был принят молодой аудиторией – 25-28 лет. Они не поняли, о чем это. Они говорят на другом языке, у них другие ценности и задачи, скорость восприятия информации. Им не очень понравились субтитры. Они не очень поняли проблематику. Они живут в другом измерении.
Александр Шульгин: Фильм для тех молодых, которые через 15 лет станут мудрее. Виталий правильно сказал, что это долгоиграющая картина. Фильм про вино сам стал вином, который с возрастом становится только лучше. Там не сиюминутный сюжет, там нет ультрамодного монтажа, который может устареть. Даже через пять лет фильм будет так же свежо восприниматься, и его смогут посмотреть те, кто станут за эти пять лет мудрее.
– Передо мной сидят три счастливых человека. Счастливых творчески. Они совпали и им удалось реализовать свой творческий замысел. Это редкая возможность. Анатолий, вам как продюсеру финальный вопрос: еще планируете что-то снимать?
Анатолий Корнеев: Я хотел бы. Меня наша совместная работа – продюсера, режиссера и композитора – вдохновила. Но дайте выдохнуть.
