Театр оргий и другие безумия художников

Уиткин говорил: "Мне бы очень хотелось, чтобы мои фотографии обладали такой силой, чтобы становились последним воспоминанием человека перед смертью". "Мое первое осознанное детское воспоминание: мне шесть лет, воскресенье. Мы выходим из дома вместе с мамой и моим братом-близнецом, мы собираемся в церковь. До нас доносится шум с улицы, где произошла авария: крики, плач, призывы на помощь. Столкнулись три автомобиля. В суматохе я отпустил руку мамы и с того места, где я находился, я увидел, как что-то выкатилось из одной перевернутой машины и остановилось на пешеходном переходе напротив меня. Это была голова девочки. Я наклонился, чтобы потрогать лицо, чтобы поговорить с ней, но прежде, чем я успел это сделать, кто-то унес голову".

Американский фотограф Джоэл Питер Уиткин и его брат-близнец, тоже, кстати, художник, родились в Бруклине в 1939 году. На братьев значительно повлиял конфликт родителей на религиозной почве, приведший их к разводу, – отец был евреем, мать – католичкой. С 1961 по 1964 годы Джоэл Питер работал фотографом на войне во Вьетнаме, затем учился скульптуре в Нью-Йорке, а закончил свое образование степенью по истории искусств и фотографии.

Работы Джоэла Питера Уиткина ставят подножку всеобщему пониманию красоты и порядка, они провокационны, в них фотограф строит страшные апокалиптические сцены, раскрывая понятия "аномалия" и "уродство".

Его работы представляют зрителю все возможное человеческое разнообразие: от физических уродств, наследственных или приобретенных, до возможных психологических и сексуальных отклонений. Автор ищет красоту в ужасном: постоянное любование смертью, отсылы к христианским символам и богохульство, уязвимость человеческого тела – все это составляет концептуальную основу его работ, вдохновение для которых автор зачастую черпает в шедеврах Босха, Гойи, Веласкеса, Миро, Боттичелли или Пикассо.

Используя символы и картины прошлого, Уиткин конструирует сцены с мрачным и патологическим аспектом, где взаимозаменяемы жизнь и смерть, привлекательное и отталкивающее, эротика и дурновкусие. Части человеческих тел и различные предметы помещаются в кадр непочтительно и со скандальной нормальностью.

Каждое изображение автор сначала тщательно выстраивает на бумаге от руки. Сделав снимок, фотограф проводит часы в темной комнате, царапая, раскрашивая, дырявя негативы и трогая их грязными руками, чтобы добиться запланированной оригинальной идеи.

Спустя почти полвека с момента зарождения теории психоанализа в этом же городе, Вене, появляется группа художников, которая в своих перформансах начинает использовать еду, секс и плоть в разнообразии ее проявлений. Ее участников – Гюнтера Брюса, Отто Мюля, Германа Нитша, Арнульфа Райнера – отличала дерзость и неистовство, садомазохистское поведение и эротизм, использование тела в качестве изобразительного средства.

Если до появления венского акционизма искусство всегда было результатом интеллектуальных усилий художника, которые затем трансформировались в физические действия, то в данном случае физическое действие давало сообщение сознанию, и никак не наоборот. Фоном для возникновения этого направления стала послевоенная Австрия, жители которой, казалось, совершенно забыли о недавнем трагическом прошлом, и где в повседневной жизни царил вещизм.

Похожие на ритуалы акции художников противостояли умиротворенной забывчивости, провоцируя катарсис у зрителей, вовлеченных в эксперимент коллективного освобождения от ужасов войны. Напрашивается вопрос: могло ли возникнуть это искусство без психоанализа Фрейда , который также практикует теорию катарсиса, пытаясь поместить психику пациента в такую ситуацию, чтобы он пережил еще раз ту же боль и таким образом избавился от нее?

Произведением искусства становится перформанс, созданный людьми, готовыми ко всему: они забрызгивают свою одежду кровью, под музыку оркестра вовлекают в действие кишки и прочие внутренности убитых животных, страдают от жестокости и насилия. Герман Нитш, один из наиболее знаменитых художников этой группы, в 1962 году создал "театр оргий и мистерий", а именно – концепцию среды для организации вызывающих и гипертрофированных дионистических обрядов.

Перформансы Нитша и других членов группы могли длиться днями, вовлекая большое количество людей, которые "одалживали" себя насилию и занимались "потрошением" какого-либо табу. Во время одной из таких практик Гюнтер Брюс практически довел себя до самоубийства, пытая собственное тело.

В 1997 году "бабушка перформанса" Марина Абрамович получила "Золотого льва" Венецианской биеннале за свой перформанс "Балканское барокко". Художница в белой тунике на сцене, освещенной двумя экранами с изображениями ее родителей, сидела на горе говяжьих костей и пыталась большой щеткой отмыть их от оставшихся на них мяса и крови. Во время этого действа художница, находясь в легком трансе, напевала сербские песни.

В Венеции стоял жаркий июль, и зловоние поля боя или скотобойни ощущалось еще задолго до входа в зал, а после нескольких дней продолжавшегося перформанса по костям уже ползали черви.

Марина Абрамович поместила на сцену Балканскую драму как эмблему всех братоубийственных войн, тем самым желая показать, что ужас недавно закончившейся войны в экс-Югославии и всех сопутствующих ей событий не проходит бесследно.

Юная фотограф Эмма Кисел знаменита снимками сбитых на дороге животных, чьи трупы она обкладывает цветами и разными предметами. Кисел использует фотографию, чтобы задокументировать и обдумать свою эмоциональную и физическую близость по отношению к животным – как живым, так и мертвым.

В своем творчестве она задумывается о будущем таксидермии и тех мест, где животные содержатся в неволе. Ее работы были опубликованы во многих журналах разных стран, в том числе в Esquire Magazine Россия.

Гунтер фон Хагенс, прозванный журналистами Доктор смерть, является профессором анатомии и самопровозглашенным художником, точнее – скульптором. В 1977 году он изобрел метод консервации трупов, который позволяет сохранять органы и ткани благодаря специальной химической обработке. Процедура называется пластинация, во время которой вода, находящаяся в клетках, заменяется активным пластиком. Этот метод имеет одно очень важное преимущество – позволяет телам сохранять "живые" позы.

Таким образом раскрываются горизонты для творчества: перед зрителем предстают тела, играющие в шахматы или в баскетбол, занимающиеся любовью, скачущие на лошади (или на верблюде). Можно увидеть беременных женщин с приоткрытой утробой или мускулы, вырезанные таким образом, что кажутся птичьими перьями.

Гунтер фон Хагенс стал признанным художником мирового уровня в 2004 году, когда по миру начала гастроли его выставка Body Worlds. Она прошла в Германии, Японии, Англии, Южной Корее, Бельгии, Италии и других странах.

Каждый посетитель выставки под полученными во время просмотра впечатлениями на выходе может подписать документ, в котором пожертвует свое тело (после смерти, конечно) эксцентричному патологоанатому. Невероятно, но многие идут на это – в списке доктора уже более 4000 человек, и он каждый день пополняется примерно пятью именами.

Доктор смерть говорит, что "для многих пластинация – это способ социализировать собственную смерть и смягчить страх потерять жизнь благодаря возможности сохранить свое физическое состояние после смерти".

Многочисленные критики анатомического искусства доктора фон Хагенса обвиняют его в мракобесии, отсутствии уважения к смерти и божественной сущности человека. Он парирует, что благодаря его методике анатомия вышла из лабораторий, и подчеркивает, что все тела принадлежат людям, которые желали, чтобы после смерти их тела были переданы профессиональным докторам. Также, по его данным, 10% посетителей выставки бросают курить, а 30% становятся донорами органов. Таким образом, для обычных смертных, помимо двух стандартных и уже наскучивших вариантов – погребение и кремация, появился и третий вариант развития событий после собственной смерти – пластинция.