Чеченская республика станет важным фактором дальнейшего демократического развития России в свете предстоящего 23 марта референдума, а затем и выборов. Об этом заявил на встрече с американской и российской прессой представитель президента России по правам человека в Чечне Абдул-Хаким Султыгов. "Впервые со времен царской колониальной политики, явлений в период Советской власти по отношению к чеченцам и всем народам, жившим в условиях тоталитаризма, после террористического правления Дудаева-Масхадова, у чеченского народа появилась возможность свободно определить свою политическую судьбу, - заявил он. - Мы являемся свидетелями начала политической истории Чеченской республики, и для меня как чеченца это особенно важно".
Народу были таким образом "возвращены права, данные ему Богом". По мнению представителя президента, "вступающая в принципиально новый исторический этап Чечня станет территорией, на которой даже воспоминания о террористах будет иметь такое же значение, как воспоминания о нацистах в Израиле".
"Таких людей не будет больше на чеченской земле". Референдум является лишь началом "масштабной демократической реконструкции этой части российской территории в полном соответствии с Конституцией России".
"Чеченская республика станет очень важным фактором дальнейших демократических преобразований в Российской Федерации, - заметил Султыгов. - Народ, которой понял цену политических ошибок, внесет свой достойный вклад в дальнейшее становление России как правового демократического государства с республиканской формой правления".
Сказано пышно и красиво. Однако – насколько сказанное соответствует действительности? Для "Дней.ру" - мнение члена научного совета Московского Центра Карнеги Андрея Рябова.
"Я думаю, что убежденность Султыгова – это "убежденность по должности". Но что касается "поворотного пункта" – я не хочу быть каким-то апприорным критиком этого процесса и не хочу делать далеко идущих выводов, но думается мне, что еще не время делать такие оптимистические прогнозы.
Как будут формироваться новые национальные институты местной власти, и насколько они окажутся дееспособны – вот индикаторы реального успеха политического урегулирования ситуации в Чечне. Лучше их организовывать без поддержки, или с минимальной поддержкой со стороны федеральных сил.
И вот тогда станет ясно, прав ли господин Султыгов. А все остальные комментарии пока преждевременны. Критерием оценки успеха может быть только степень эффективности, дееспособность новых структур местной власти, которые сформируются после референдума, принятия Конституции Чечни и в результате местных выборов.
Я бы сказал, что о коренном изменении ситуации в чеченском обществе, о том, что Россию там перестали воспринимать, как врага, говорить не приходится. Восстановление реальной экономики, втягивание людей в нормальную жизнь – вот это показатель положительных сдвигов.
Но, ведь, пока этого сделать федеральная власть не может. Пока тысячи людей живут в экстремальных условиях, говорить о каком-то коренном переломе рано. Средства, направленные в Чечню, по-прежнему идут далеко не по назначению, это ведь очевидно.
Я согласен с той точкой зрения, что президентская республика - это не для Чечни. Что было при Масхадове – мы видели. Государство при президентской республике не сложилось, и есть много шансов, что человек и клан, получившие монополию на власть, сплотить вокруг себя другие группы не смогут.
И главное, как мне кажется, не решена основная проблема: взят ли чеченским обществом курс на постепенный уход от России, или все же на интеграцию? Хасавюртовские соглашения, как все помнят, привели к тому, к чему привели, и я не являюсь их сторонником.
Но идея переходного периода, за который люди должны были определиться, была разумна. И снова возникает та же самая проблема. Президентская республика сама по себе ничего не решает. Важно чтобы через эту формулу власти люди убедились в том, что она всем им выгодна и что она сближает их с Россией. Президентская республика не решает ни одной из этих проблем. Так что об успехах говорить рано".
