18 февраля кабинет министров Боливии в полном составе ушел в отставку. Как сообщил глава внешнеполитического ведомства Боливии Карлос Сааведра, "решение о коллективном уходе было принято всеми 18 министрами". Теперь основной целью нового правительства президента Гонсало Санчеса де Лосады должна стать разработка новой экономической программы Боливии. Уходу правительства предшествовали массовые беспорядки 12-13 февраля 2003 года в Ла-Пасе и других крупных городах страны, которые привели к гибели 27 человек. Ожесточенные столкновения правительственных войск с мятежными полицейскими и присоединившимися к ним тысячами боливийцев начались после того, как стало известно о намерении кабинета министров увеличить на 12,5 процента налог на заработную плату. Правительство рассматривало эту меру как основную для сокращения бюджетного дефицита.
Мера была, в общем, оправданная, хотя и непопулярная. У правительства не было другого выхода. Но не было у него и доверия народа, и даже доверия полиции.
Страны Южной Америки одну за другой охватывает волна протеста. Лидеры непонятной политической ориентации, не похожие на традиционных левых и категорически непохожие на правых приходят к власти в Бразилии, в Эквадоре, Венесуэле. Что же происходит на этом континенте, и не является ли эта тенденция частью какого-то большего, глобального процесса? "Дням.ру" комментирует ситуацию ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН Кива Майданник:
"Бесспорно, то, что происходит в Боливии – это часть некоего общего процесса, который вырвался на поверхность в Аргентине и потом захватил большую часть Южной Америки, и пока не понятно, переместится ли в Центральную Америку. В Южной же только две страны пока не охвачены этим процессом в силу внутренних особенностей – это Чили, где экономика кое-как удерживает социум, и Колумбия, где уже полвека идет развязанная справа гражданская война.
Это началось в Аргентине, затем в Бразилии, Эквадоре, затем, если нынешняя тенденция сохранится, то надо ожидать победы левых центристов в Уругвае, продолжится опять в Аргентине. Но там процесс налетел на выборы, а Аргентине выборы никогда не соответствовали настроению масс, а подчинялись собственной логике – или, если угодно – алогизму.
Есть еще Венесуэла и Перу, где протестные силы одержали победу, а правительство – сокрушительное поражение на местных выборах, и то же произойдет на выборах высшего уровня. Беднота Южной Америки оказалась не в состоянии терпеть бедность дальше, зато оказалась в силах подняться и потребовать своей доли от обещанного ей 10 лет назад процветания.
Продолжались реформы, обещанные в рамках вашингтонского консенсуса – обещали победу над инфляцией, что удалось, инвестиции – что тоже выполнялось, и общее улучшение социальной ситуации, что не получилось. После обуздания инфляции положение низов продолжало ухудшаться, а концентрация ренты и поляризация доходов продолжала нарастать.
И теперь терпение масс кончилось: беднота больше не желает мириться с ухудшением ситуации, а там, где могут быть использованы институционные каналы, как было в Бразилии и Эквадоре, она меняет по крайней мере, правительство, хотя не скажу, что меняет власть. Вот что объединяет все эти ситуации: бунт низов.
Это не определенный класс – это определенное экономическое состояние и социальная ситуация – культура бедности с отсутствием перспектив на преодоление этой бедности. Есть экономические императивы и требования большинства. Примирить их можно только участием (или – ощущением участия) масс во власти и принятии решений по их будущей судьбе.
Лула в Бразилии уже может принять такие решения и беспорядков при этом не будет. Лулуа,в отличие от своего предшественника не теряет контакта со массами. А если такого контакта нет, все мероприятия, направленные на улучшение ситуации воспринимаются, как шаги враждебной власти, и происходит то, что произошло в Боливии и а до того в Аргентине и других странах.
Корни того, что происходит в Южной Америке, тесно переплетаются с тем, что мы видим на массовых антивоенных демонстрациях в Европе, в Северной Америке и Австралии. Будь то американские студенты, интеллигенция, латиноамериканская беднота или политизированные профсоюзные слои в Европе – все эти группы объединены одним: они отказываются принимать тот порядок, который сложился с результате либеральных реформ, в то же время отказываются принять реформы самих либеральных процессов в виде "бушизма" – лекарство становится хуже самой болезни.
В истории все это уже было в 30-е годы. А представителем другой альтернативной тенденции выступает то движение, которое мы по-идиотски называем "антиглобализмом". На форуме этих сил в Порту-Аллегри не было наших журналистов, а делегатов и гостей от России было всего 5 человек. Я слышал даже такую точку зрения: "Нечего им делать рекламу, их вешать надо на фонарях, а не писать о них".
Мы ничего не знаем об этих людях, кроме того,что кто-то бьет витрины в "Макдональдсах". Уже Флоренция показала, как корреспондент "Коммерсанта" приехал туда в одном настроении, и опубликовал первую корреспонденцию, но вторую уже писал в настроении развернутом на 180 градусов. Оказалось, что все эти сборища "поджигателей и бандитов" весьма привлекательны и интересны.
Понимаю опасения многих, что они могли бы разбудить и нашу молодежь, поскольку молодежь - главный участник этого движения во все мире. А уж если судить о том, кто глобалист, а кто антиглобалист, то вот для сравнения цифры: от Франции и Италии в Порту-Аллегри было 150 человек, от США – 96, а от России – 5.
Россия позволяет себе роскошь замыкаться на внутренних проблемах, не интересуясь проблемами большого мира. Даже в развивающихся странах уже поняли, что многие проблемы можно решать только на глобальном уровне. Поэтому, кто настоящий "глобалист", а кто – "антиглобалист" – большой вопрос".
