Болотная упустила свой шанс

Год назад, 5 декабря 2011 года, после выборов депутатов Госдумы, в Москве прошел первый протестный митинг "За честные выборы". Второй, значительно более многочисленный митинг, состоялся на Болотной площади 10 декабря. О том, как в Кремле оценивали оппозиционные марши, и что нужно было сделать, чтобы люди с Болотной добились успеха, рассказал экс-руководитель управления внутренней политики администрации президента Константин Костин. С нами надо считаться Сегодня Константин Костин является главой Фонда развития гражданского общества, а в то время возглавлял управление внутренней политики администрации президента. Как рассказал Костин "Газете.Ру", власть была готова к традиционным после каждых выборов акциям протестов, но "масштаб их никто предугадать не смог". "Одно дело предсказать дождик осенью, другое дело – торнадо. Того, что на улицу выйдут десятки тысяч людей, не ожидал никто", - признается политолог. Тем не менее, "никакого особого драматизма" в настроениях власти не было. Костин говорит, что изначально воспринимал протестное движение исключительно как столичную, а не общероссийскую историю.

В тот момент, между митингами на Болотной площади и проспекте Сахарова, у оппозиции появился реальный шанс консолидировать протестное сообщество – тех жителей Москвы, чье недовольство давно накапливалось. Эти люди, которых политолог называет "протосредним классом", осознали, что их интересы никто не представляет. Они "не увидели среди избранных депутатов Госдумы своих политиков. Хотя у них есть свои врачи, свои турагенты, у многих даже свои юристы. А вот политика своего нет", – говорит Костин. При этом далеко не факт, что все недовольные участвовали в выборах и голосовали. Костин считает, что протосреднему классу была нужна возможность привлечь к себе внимание политиков по обе стороны баррикад. "Выборы стали поводом заявить: "Мы есть, с нами надо считаться". Хотя это формально звучало в адрес власти, но в то же время этот призыв был обращен и к лидерам оппозиции, которые не смогли или не захотели увидеть в этом протосреднем классе свою электоральную базу", – объясняет бывший кремлевский чиновник. Преувеличенная пассионарность Однако потребности этой вполне многочисленной группы людей так и остались неуслышанными. На Болотной не появилось лидеров, которые смогли бы донести до власти требования протестующих, а не свои собственные. "Две недели с 10 по 24 декабря я ждал, найдется ли среди вождей оппозиции тот, кто поймет, что надо делать, и начнет диалог с протестующими, вместо того чтобы навязывать им свою дежурную риторику, свои традиционные мантры, – говорит Костин. – В итоге стало понятно, что этого ждать не стоит. Лично мне стало очевидно – протестная волна пойдет на спад". Так оно и произошло. После президентских выборов в марте 2012 года оппозиции ни разу не удалось повторить успеха зимних акций протеста. Как считает Константин Костин, причина этого в том, что "лидеры протеста преувеличили революционную пассионарность собравшихся и даже не попытались понять их мотивацию и ожидания". Рядовые участники митингов не были готовы и не собирались свергать власть. По мнению Костина, "большинство протестующих вполне комфортно чувствуют себя в существующей политико-социальной модели. У них есть работа, налаженный быт, если бы не одно "но": они не видят своих представителей во власти. Им вовсе не надо, чтобы была революция, закрылись банки, офисы, кафе, Парк Горького…". Гол в свои ворота Политолог считает, что для успеха протестного движения было необходимо найти общие лозунги, общие политические установки, которые были бы приняты большинством протестующих. И уже с ними принимать участие во всех возможных выборах, добиваясь реальных политических рычагов воздействия на власть. "Нельзя в одночасье стать любимым всеми политиком федерального масштаба, надо с чего-то начинать. Надо было использовать все предоставленные возможности и участвовать во всех демократических процедурах, показывать, кто ты есть, что за тобой стоят люди и поэтому с тобой надо считаться. Нельзя стать политической силой, не участвуя в выборах", – объясняет бывший кремлевский чиновник. Однако оппозиция так и не смогла выбрать своих кандидатов. "Тот же Навальный призывал голосовать за кого угодно, кроме "Единой России", но не вел никаких переговоров с какими-либо партиями, хотя возможные площадки осенью были", – говорит Костин. – "Возможно, на президентских выборах, надо было поддержать Михаила Прохорова в обмен на то, что он берет в свою программу часть требований протестующих. Тогда после президентских выборов можно было бы говорить: он показал хороший результат, и это и наш результат тоже". Вместо этого оппозиция забила гол в свои ворота: "речь пошла об "оранжевом сценарии", и протесты мобилизовали не только противников Путина, но и его сторонников, которых несоизмеримо больше", – рассказывает Костин. Политолог считает, что история, начатая год назад, уже закончилась. Тем не менее, сегодня уже очевидно, что "уличная составляющая политики никуда не денется", что, впрочем, является общемировой тенденцией. "Оппозиции следует понять, что нельзя врать и изворачиваться. Говорить, что со своими, рукопожатными, мы принципиальные и хорошие, а в борьбе с властью все средства подходят, – говорит Константин Костин. – Тогда возникает ощущение, что и все остальное – фальшь. Борьба с коррупцией, пока их не допустили до распределения бюджета. Защита прав - только тех, кто вместе с нами. Свобода слова – только для тех журналистов, которые нас любят и хвалят. Надо быть честными. Иначе откуда возникнут моральные основания, что бы претендовать на власть?"