Однако эта легальность "разлита" по партийной системе неравномерно. Более того, определились условные "полюса легальности". Ясно, что "Единая Россия", официально израсходовавшая 269 миллионов рублей, мобилизует намного больше средств, чем конкуренты. Однако на самом деле она не имеет превосходства на порядок перед "Родиной" и ЛДПР и почти на два порядка – перед "Яблоком" и СПС. Просто она привлекает больше легальных ресурсов, больше учитывает и декларирует. Противоположный полюс – радикальные непарламентские партии. Некоторые из них вообще не сдают отчетность в ЦИК: они не обязаны этого делать. Поэтому, например, у лимоновской НБП или Объединенного гражданского фронта официально нельзя определить не только масштабы, но даже источники финансирования. То есть сделать это, конечно, можно, но только в жанре неофициальных предположений о структурах Леонида Невзлина и Бориса Березовского. Эти предположения сами оппозиционеры не опровергают, что убеждает наблюдателей в их адекватности ситуации.
Разумеется, преобладание "серых" и даже "черных" денег в партийных кассах делегитимирует само существование этих партий, а в конечном итоге и избирательный процесс. Казалось бы, традиционные партии должны исповедовать совсем иные ценности, а главное – организовывать финансирование другими методами. Но этого не происходит. "Предпринимателей (финансировавших избирательную кампанию "Яблока" в Москве – авт.) не назову. Это их секрет, а не мой. Скажу только, что, конечно, это российские деньги", - скрытничает в одном из своих недавних интервью Григорий Явлинский. Борис Немцов - тоже, впрочем, не называющий инвесторов, - обвиняет: "подаются сигналы уже российскому бизнесу, что поддержка… оппозиции внутри страны… не приветствуется… Дело Линшица вписывается в подобного рода стратегию". Стратегия Кремля – вопрос спорный, и Немцову его, пожалуй, двумя фразами не разрешить. Но разве Игорь Линшиц вместе с Михаилом Фридманом официально финансировали СПС и Михаила Касьянова (на то, что де-факто происходило именно это, прозрачно намекнул сопредседатель СПС Борис Надеждин)? Разве такие деньги отражаются в официальных финансовых отчетах? А если не отражаются, то чем эти проводки отличаются, например, от минимизации налогов и офшорных схем? И зачем тогда пенять на жесткую реакцию Кремля?
Почему все это происходит? Ведь после парламентских выборов 2003 года, закончившихся неудачей для многих серьезных партий, участники выборов, не преодолевшие барьер, но набравшие более 3% голосов ("Яблоко", СПС, Аграрная партия, Партия пенсионеров), получили стабильное бюджетное финансирование – его объем вырос по сравнению с концом 90-х в несколько раз. Были созданы условия и для фандрайзинга – привлечения финансовых ресурсов у бизнеса и благотворителей. По версии некоторых либералов, именно Кремль, регулярно отсекающий олигархов от партийного строительства, – виновник недостаточного финансирования российских партий. Полагаю, позиция Кремля сводится к следующим положениям:
1) олигарх X не может монополизировать финансирование политического процесса;
2) деньги не должны направляться на насильственное (незаконное) изменение конституционного строя;
3) все пожертвования должны быть законными и публичными.
Не так уж и много. "Финансовый кислород" для партий этими требованиями никак не перекрывается. Так что дело не в Кремле. Дело – в совершенно провальном партийном фандрайзинге и весьма хаотичном, а иногда и откровенно нецелевом расходовании средств.
Специфические методы использования денег Леонида Невзлина, практиковавшиеся штабом Ирины Хакамады в президентской кампании-2004 (их результатом стала, в частности, новая и отнюдь не партийная недвижимость), - пример яркий, но не типичный. Типично же непонимание того, что, собственно, нужно инвестору от партии. "Примерно четверть избирателей "Яблока" в Москве крайне недовольны нашим сотрудничеством с СПС, а по стране и того больше", - констатирует Явлинский. Заметим: о том, что масштабное недовольство объединением будет, социологические службы предсказывали еще до "московской декларации" "Яблока" и СПС. При этом, по данным октябрьского (2005) опроса ВЦИОМ, почти треть (32%) опрошенных россиян рекомендовали демократам сотрудничество с властью. Что же делают лидеры "Яблока"? Они идут на очевидное обострение отношений с Кремлем и пытаются укреплять странный союз с СПС, несмотря на активное "сопротивление материала" - избирателя. Представим себе инвестора, которому принесли бизнес-план. А в нем – стратегия, противоречащая настроениям целевых групп. Попросту говоря, в супермаркете спального района, ориентированном на жителей весьма среднего достатка, автор стратегии предлагает сделать ставку на выпечку hand made и дорогой алкоголь. Любой инвестор выбросит такой план в корзину: успеха он не принесет. В политике происходит то же самое. Неудивительно, что председатель "Яблока" вынужден констатировать: на поддержку одномандатников в Москве "денег у партии действительно не было", да и в целом средств "недостаточно" - и все это при наличии еще и ресурсов СПС.
Национал-большевистская партия*, начавшая (очевидно, от бюджетного отчаяния) атаковать не министерства, а заводы, и бесформенный конгломерат мелких оппозиционных групп и молодежных движений – кто, так сказать, просчитал их как бизнес-проекты? Какой (ну хоть какой!) бизнес будет финансировать такое регулярно и законно? Понятно, что расчет делается на эрозию и крушение режима, и уж тогда – всем по "полной чаше". А если этого крушения в ближайшее время не произойдет или не произойдет вообще? Оставим вопрос об искалеченных молодых судьбах и потенциальной элите страны, которая в рамках "сопротивления" не сможет не только в полной мере реализоваться, но даже нормально социализироваться. А поставим – вопрос о партийном финансовом менеджменте.
#{more}
Партия – это тоже товар (на политическом рынке). Сегодня в России произвести такой товар – не проблема. Проблема – продать его. Продать, разумеется, не в пошлом смысле (как примитивный лоббистский инструмент), а как систему артикулирования интересов избирателей, которая была бы интересна бизнесу для эффективного и неконфликтного продвижения его собственных интересов. Многие нынешние партийные менеджеры, привыкшие годами существовать на олигархические деньги, попросту не понимают этого. Мелеет ручеек финансовой помощи из-за рубежа (помощи нелегальной, а потому постыдной и не разглашаемой) – и мы слышим стоны об ушедшей навсегда демократии. Полноте. Стоит подумать о реальных запросах собственного избирателя и реальных интересах бизнеса – и деньги придут.
Не надо изменять мир, надо создавать товар. Это аксиома – аксиома не только маркетинга, но и политического рынка. Если партийные менеджеры Новой России не осознают и не примут ее, их ждет незавидная судьба. Однако настоящей трагедией будет, если такая судьба ждет по их вине традиционные партии и даже целые сегменты политического спектра.
Дмитрий Орлов, генеральный директор Агентства политических и экономических коммуникаций, кандидат исторических наук
* Организация запрещена на территории РФ