В разговоре с редакцией Dni.Ru он отметил, что возросшее в связи с развитием социальных сетей и других информационных каналов качество коммуникации между государством и институтами гражданского общества иногда приводит к тому, что органы государственной власти при принятии решений по резонансным делам все чаще идут на поводу у справедливо негодующих граждан. В качестве примера он привел случай с избранием меры пресечения для получивших скандальную известность футболистов Александра Кокорина и Павла Мамаева.
– Им вменяют в вину сразу две статьи Уголовного кодекса России – ст. 116 "Побои" и ст. 213 "Хулиганство". Обе эти статьи в большинстве случаев предусматривают наказание, не связанное с лишением свободы. И при принятии решения об избрании меры пресечения суд в большой степени учитывает раскаяние фигурантов. Что мы видим со стороны Александра и Павла? Совершенно различную реакцию на произошедшее. Кокорин, пусть и не ведет себя откровенно вызывающе, как, например, певец Тимати при рассмотрении дела о блокировке движения на одной из центральных улиц Москвы, но, видимо, все еще не до конца осознал, что именно происходит и каковы будут последствия. Мамаев же прибыл в полицию безо всяких условий, добровольно и выразил готовность сотрудничать со следствием. Более того, Павел сделал еще один важный шаг: принес извинения потерпевшим, и сделал это не формально, как Александр, заявивший, что "сожалеет".
– Другими словами, вы считаете, что им должны были избрать различные меры пресечения?
– По опыту могу сказать, что, подойдя к рассмотрению дела квалифицировано, суд имел все основания поступить именно так. И как юрист я вижу в этом деле готовность угодить общественному мнению.
– Считаете, что до 8 декабря задержать следовало только Кокорина?
– Я абсолютно согласен, что наказание должно последовать, невзирая на лица, статусы и заслуги. Но не стоит забывать, что, во-первых, оно должно быть безусловно справедливым, а во-вторых, – отвечать нормам уголовного судопроизводства. А оно, как известно, преследует несколько целей: выявление и пресечение нарушения закона, а также наказание по принципу неотвратимости. Однако существуют еще и не менее важные функции, затрагивающие социальную и общественную сферы: воспитание и профилактика. И на фоне президентских инициатив о более дифференцированных подходах в правоприменительной практике (поданных Владимиром Путиным на примере ст. 282 УК РФ) у меня вызывает некоторую тревогу пренебрежение этими принципами. В деле Кокорина и Мамаева мы видим абсолютно шаблонные решения суда при избрании им меры пресечения, несмотря на совершенно различное поведение фигурантов.
– Получается, что и исход дела для них тоже может оказаться разным?
– Уголовное законодательство предусматривает прекращение уголовного преследования ввиду примирения сторон. Но сама его возможность зависит от степени искренности раскаяния виновного лица. Как, например, в данном случае.
– Какое решение суда вы сочли бы справедливым для раскаявшегося Павла Мамаева?
– Исполняя свои обязанности по защите граждан, в том числе в уголовно-правовом поле, государство может в полном объеме обеспечить требования к изоляции обвиняемых в условиях домашнего ареста. Существуют браслеты, блокирование средств связи, контроль со стороны Уголовно-исполнительной инспекции. Поэтому – и особенно! – в таком резонансном деле, на мой взгляд, государство в лице судебных органов должно было бы проявить взвешенный подход. И в любом случае – мотивировать свои решения таким образом, чтобы граждане – и сами обвиняемые, и общественность – имели полное представление о том, по каким именно основаниям избрана та или иная мера.