Николай Старостин в начале 1930-х годов был капитаном советской сборной по футболу. Высококлассный спортсмен, он быстро сблизился с секретарем Комсомола Александром Косаревым. Последний позвал братьев играть в команду "Промкооперация", которая вскоре меняет свое название на "Спартак".
Трое братьев Старостиных – Андрей, Александр и Петр - играли в команде. Николай же был полностью вовлечен в дела "Спартака": помимо спорта, он занимался административными и финансовыми делами футбольного клуба.
Весной 1942 года глава наркомата внутренних дел Лаврентий Берия сообщил Иосифу Сталину о антисоветском поведении братьев и их пораженческих высказываниях, которые они допускали в кругу родственников и знакомых. В частности, Николай Старостин в разговоре со своей женой в 1941 году уже после начала войны заявлял, что немцы вскоре будут в Москве.
В спецсообщении Берии говорилось, что футболисты готовятся сотрудничать с оккупантом, "сгруппировали вокруг себя антисоветские элементы" и ко всему прочего незаконно обогащались. Сталин немедленно наложил резолюцию с требованием ареста братьев Старостиных. Официальный мотив – за спекулятивные операции с валютой, а также хищение социалистической собственности посредством занимаемых ими должностей в "Спартаке".
Конкретно Николай Старостин обвинялся по нескольким статьям Уголовного кодекса: покушение на измену родине, антисоветская пропаганда и агитация, антисоветская организация, получение взятки и посредничество во взяточничестве, а также хищения.
Кроме того, братьев обвинили в подготовке покушения на Сталина. Якобы футболисты планировали совершить преступление в 1937 году во время одного из парадов на Красной площади.
Впрочем, есть версия, что арест братьев-футболистов связан с противостоянием "Спартака" и "Динамо". Первый считался общенародным клубом, тогда как второй поддерживался милицией и спецслужбами, то есть тем самым народным комиссариатом внутренних дел, который возглавлял Берия. Якобы Лаврентий Павлович очень ревностно относился к успехам красно-белых и хотел поправить положение в пользу своей любимой команды.
Четверо братьев Старостиных были арестованы в 1942 году. Разбирательство по делу футболистов продолжалось около года. В 1943 году суд вынес приговор: 10 лет лишение свободы и поражение в правах сроком на 5 лет с конфискацией всего имущества.
В соответствии с обвинительным актом, в НКВД поступило достаточно доказательств антисоветской настроенности спартаковцев, их намерении перейти на сторону немцев, а также расхищения социалистической собственности. "На протяжении ряда лет систематически расхищали промышленные товары и сырье из предприятий и артелей системы промкооперации", – говорилось в документе. Похищенные товары, заявили в суде, сбывались в большинстве случаев через спортивное общество "Спартак". Всего же браться якобы вывезли без оформления документов товаров на сумму более 60 тысяч рублей, деньги поделили между собой.
Пересмотр дела стал возможен лишь после смерти Иосифа Сталина. Николай Старостин написал соответствующее ходатайство, и 16 июня 1954 года состоялось заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР. Из обвинения братьев были исключены две контрреволюционные статьи. Однако участие в хищениях и взяточничестве вновь были признаны доказанными.
И тут за Старостиных вступилась Главная военная прокуратура СССР. Ведомство направило заключение о недоказанности причастности братьев к инкриминируемым им обвинениям. В итоге приговор Военной коллегии от 1943 года был отменен, а дело прекращено за недоказанностью обвинения. Все четверо братьев были освобождены.
Последняя точка в этом деле была поставлена спустя полвека, после ареста Старостиных. В октябре 1992 года Николай Петрович обратился в Военную коллегию с просьбой выдать ему справку о реабилитации. Его просьбу удовлетворили.
По словам Николая Петровича, его с братьями осудили якобы за демонстрацию позитивного отношения к "буржуазному спорту". Впрочем, советский спортсмен и тренер Анатолий Сеглин утверждал, что сидели Старостины лишь за одно антисоветское высказывание, опять же, относящееся к Великой Отечественной войне: "Без разницы, где заниматься футболом, в СССР или Германии".