Первые полосы советских газет в октябре 1970 года навевали мысли о фронтовых сводках. Материалы, озаглавленные "Подвиг комсомолки Надежды Курченко", посвящали граждан СССР в детали страшной трагедии, разыгравшейся в воздухе. Для привыкшей к мирной жизни и уверенной во всесилии КГБ страны сообщения стали шоком: террористы угнали самолет. Причем их замысел увенчался успехом – Турция, где приземлился Ан-24, отказалась выдавать преступников советским властям.
Надежда Курченко действительно совершила геройский поступок. 19-летняя безоружная девушка смело встала на пути мужчин с обрезами, пытаясь преградить им путь в кабину пилотов. Террористы даже не задержались, выпустив в Надежду заряд из двустволки. Советское правительство наградило Курченко одной из высших государственных наград, орденом Красного Знамени – посмертно.
Пранас Бразинскас родился в 1924 году в Тракайском районе Литвы. В 1944-м служил во вспомогательных войсках в немецкой дивизии (утверждал, что работал в бригаде, собиравшей понтонные мосты). Советские компетентные органы посчитали такое сотрудничество с нацистами мелочью и никак не наказали Бразинскаса.
В 1952 году Бразинскас заведовал складом хозтоваров. Через год попадается на спекуляции стройматериалами и получает год исправительных работ. Несмотря на судимость, местные власти оставляют его в должности руководителя склада. В 1965 году Бразинскас снова получает пять лет колонии общего режима за хищение социалистической собственности. Условно-досрочно освобождается через три года.
Чтобы не искушать судьбу, при женитьбе он берет фамилию жены – с 1968 года он уже Пранас Корейво, и тогда же уезжает в Узбекистан. С ним едет и 13-летний сын Альгирдас. В Коканде Корейво-Бразинскас стал организатором местного черного рынка. Используя старые связи в Литве, он покупал запчасти для автомобилей, ковры, люстры и перепродавал в Средней Азии. Один контейнер с товаром приносил ему чистого дохода до 500—600 рублей (средняя зарплата в СССР тогда была около 110 рублей.)
Шашни Бразинскаса с нацистами все же не остались незамеченными. Это в Литве на его прошлое не обращали внимания, а в Коканде "мостостроителем" заинтересовался местный КГБ. Оказывается, в Литве кто-то проговорился, что Пранас мог быть причастен к расстрелу евреев в 1944-м и к убийству оперуполномоченного в 1949 году.
Дело приобретало серьезный оборот, и на семейном совете было принято решение – бежать за границу. Бразинскас-старший на черном рынке приобрел оружие и форму советского офицера. В то время ни предполетных досмотров, ни вооруженных охранников на борту еще не было. Поэтому Бразинскасы рассудили, что лучшим способом переправки за границу будет захват самолета.
Папа с сыном слетали в Вильнюс, заодно проверив систему безопасности на аэровокзалах. Проверили – оружие удалось пронести на борт без проблем. Из Вильнюса вылетели в Батуми, поближе к границе, и купили билеты на сухумский рейс.
15 октября самолет Ан-24Б с 46 пассажирами на борту вылетел в Сухуми. Через десять минут после взлета мужчина в форме капитана советской армии и подросток вызвали бортпроводницу и вручили ей конверт с приказом лететь в Турцию. Надежда Курченко закричала: "Нападение!" – и попыталась преградить террористам путь к кабине пилотов. Пранас в упор расстрелял ее из обреза. "Никому не вставать! Иначе взорвем самолет!", – скомандовал пассажирам Бразинскас.
Отец и сын ворвались в кабину и стали стрелять в экипаж. Командиру Георгию Чахракия пуля попала в позвоночник. В грудь были ранены бортмеханик Оганес Бабаян и штурман Валерий Фадеев. Не пострадал только второй пилот Сулико Шавидзе. Он сумел включить сигнал SOS, но поздно – уже на подлете к турецкому Трабзону. Там и приземлились через полтора часа после захвата самолета. Местный спецназ сразу оцепил самолет. Бразинскасы добровольно сдали оружие, и их увели в главное полицейское управление города.
Всем членам экипажа оказали медицинскую помощь. Пассажирам и летчикам турки предложили остаться в их стране, но никто на это не согласился. Через сутки советский военный самолет вывез их всех обратно в СССР – вместе с телом погибшей бортпроводницы Надежды Курченко.
16 октября советское правительство обратилось к правительству Турции с просьбой вернуть самолет, пассажиров и экипаж на родину. Однако турки удовлетворили только вторую часть просьбы – вернули людей, оставив у себя Ан-24. Это возмутило Леонида Брежнева: генсек вызвал к себе министра обороны Гречко и напрямую спросил его, можно ли каким-то образом вернуть самолет силовым методом. "Почему же нельзя? У меня в ГРУ есть такие парни, которые даже с Луны его достанут", – ответил Гречко. И получил приказ действовать.
Группа лучших офицеров-спецназовцев ночью того же дня перешла советско-турецкую границу – пограничники открыли им коридор и пропустили к туркам. Они незаметно прошли турецкие кордоны и углубились на чужую территорию. За четыре дня им предстояло преодолеть 180 километров до аэропорта Сено, где стоял угнанный самолет. До аэропорта они добрались успешно. Но им не хватило всего лишь нескольких часов, чтобы застать самолет на аэродроме. Пока они находились в рейде, МИД СССР уломал турок, и те вернули воздушное судно. Спецназовцам пришлось возвращаться с пустыми руками.
Тем временем Бразинскасы объявили себя диссидентами и попросили убежища в Турции. Однако для Анкары это значило пойти на открытый конфликт с СССР. Поэтому Пранаса приговорили к восьми годам тюрьмы, а его 15-летнего сына Альгирдаса – к двум. Суд не признал их нападение преднамеренным – самолет они угнали якобы перед лицом смерти, угрожавшей Пранасу за участие в "Литовском сопротивлении".
В 1974 году в Турции была объявлена всеобщая амнистия, и тюремное заключение Бразинскасу-старшему заменили домашним арестом в Стамбуле. Аренду дома оплачивали активисты литовских организаций из США. Затем отца с сыном тайно вывезли в США. Первыми словами Пранаса на американской земле, как он писал в мемуарах, были "Вот она, страна нашей мечты – рай для антикоммунистов!".
Бразинскасы получили новые документы по программе защиты свидетелей. Пранас стал Фрэнком Уайтом, а его сын Альгирдас – Альбертом Виктором Уайтом, их поселили в Санта-Монике, в Калифорнии. Однако там обнаружилась литовская община, члены которой выяснили настоящие имена Уайтов. СССР сделал запрос американцам о выдаче террористов. На что 21 марта 1978 года официальный представитель госдепартамента США заявил, что "озабоченность США международным терроризмом не распространяется на случай с Бразинскасами".
Несмотря на то, что жизнь у отца с сыном вроде бы наладилась, Бразинскасу-старшему не давали покоя СССР и коммунисты. Ему казалось, что за домом следят агенты КГБ, которые хотят вывезти его обратно в СССР. В 1980-е он несколько раз попадал в хронику, когда с пистолетом в руке приводил в полицейский участок "агентов КГБ" – каких-то первых встречных с улицы. Два раза от расправы с жертвами его удерживал сын, отец при этом кричал: "Дай убить эту красную сволочь!" Один из таких приступов закончился трагически для обоих. За агента КГБ в тот раз Пранас принял собственного сына. Финал трагедии – старший Бразинскас мертв, младший сел в тюрьму на 16 лет.
Пример Бразинскасов, к сожалению, оказался заразительным. Спустя буквально пару недель после "подвига" литовцев двое вооруженных преступников проникли на борт самолета и потребовали от экипажа лететь в Турцию. Их ждала неудача. И на сей раз писать в газетах об этом не стали. Ведь преступники пошли на захват под влиянием предыдущего эпизода, детали которого были скрупулезно описаны в прессе. С этого момента на публикации подобного рода в СССР был наложен запрет, чтобы не плодить новых воздушных террористов. В аэропортах ввели строгий досмотр пассажиров и багажа, экипажам выдали оружие.