В актере Алексее Гуськове нет звездности. Гуськов — актер неправильный: отличный семьянин и трезвенник. Недавно даже вступил в партию "Единая Россия". Родился 20 мая 1958 года в городе Бжег. После окончания школы поехал в Москву, где поступил в МВТУ имени Баумана. Проучившись пять лет, ушел оттуда и поступил в Школу-студию МХАТ. Начинал свою актерскую биографию в Московском драматическом театре им. А.С. Пушкина, в котором работал с 1984 по 1986 год. В 1986-1988 - актер театра на Малой Бронной, в 1988-1991 - театра "Детектив", затем - актер театра им. Н.В. Гоголя. Побеседовал с Гуськовым корреспондент газеты "Московский комсомолец".
— Kак вы думаете, что о вас напишут в энциклопедии? — Я уже есть в киноэнциклопедии. Ну, жил, работал, а лучше написать — много хотел сделать, но не успел. — Вам 44 года, а вы все еще хотите? — Конечно, в планах быть первым в своем деле. Хочется получать зрительскую отдачу. Мне в театре не важно, для кого играть — для тысячного зала или для десяти человек. — Актер и бизнес — кажется, две вещи несовместные. Но теперь подобных совместителей все больше. Вот и вы... Это мода или необходимость? — Если актер торгует нефтью или металлом, то есть товаром, не имеющим к творчеству никакого отношения, это одно. Но я-то ведь занимаюсь больше креативными вещами, а не деньгами и бухгалтерией. А продюсерская деятельность для актера — это мировая практика. У нас, когда ничего еще не было, я был один из первых. Сейчас без продюсерства я уже не могу существовать…
— Вы были на съемках в Америке. Здесь и там — это две большие разницы? — Земля и небо. Я был на студии "Фокс", "Парамаунт", которые снимали огромные блокбастеры. Но там есть и маленькие студии — "Артхауз", "Индепендент"… Сейчас мы снимаем фильм "История одной болезни". Это по Чехову периода "Палаты №6", сахалинских рассказов, "Ведьмы", режиссер — Кирилл Серебренников...
— В каком театре вы служите? — Сейчас ни в каком. Вольный стрелок. Есть один спектакль, который играю в филиале Театра Пушкина — "Откровенные полароидные снимки" и недавняя премьера в "Табакерке" по пьесе Стоппарда "Аркадия". Актер — веселая профессия. — Артист играет эмоции и теряет ощущение настоящей жизни. Вы за собой такого не замечали? — Наверное, что-то из своих ролей я переносил в повседневное общение. Но слишком не увлекался. Проверял на своих близких — они психических изменений во мне еще не замечали. — А если жизнь у артиста становится ролью? — Тогда он идиот. И ему нужно заниматься другой профессией, иначе он будет играть эту роль бесконечно. — На чем держится артистический мир? Ирина Печерникова пришла в Малый театр, где ее довели до алкоголизма. Таких примеров очень много. — Говорят, что театр — это кладбище потоптанных самолюбий. Конечно, все легковозбудимы и ранимы. — А вы? — Я стараюсь защищаться, я выработал толстокожесть и многого не слышу, не читаю. Для меня гораздо выше мнение людей, которым я доверяю. А потом, очень много забот и хлопот: семья, трое детей, мама-пенсионерка. Мне нужно деньги зарабатывать, семью кормить. — Вы знаете, что такое безответная любовь? — Конечно. В детстве, в юношестве все было. Но я же примерный семьянин. — Разве артист может быть примерным семьянином? — Наш брак достаточно долог и крепок. И мы собираемся его донашивать. Но встречаемся мы вместе редко. Мы не заходим на территорию друг друга и уважаем друг друга. Я у нее не первый, и она у меня не первая. Учитывая прошлый опыт, мы сумели договориться и быть взаимно довольны. Растим сыновей. Этот Новый год встретили в Париже, катались на пароходе по Сене. Потом я ребят повел в Диснейленд. Так и нужно встречать Новый год. — Почему распалась ваша первая семья? — Кризис жанра. У меня взрослая дочь, похожа на меня характером. Мы с ней встречаемся, дружим. Вообще, не будем рассуждать, почему люди сходятся и расходятся. Тайна сия велика. — Но любовь при этом исчезает? — А вы считаете, что любовь — это лишь партнерство по постельной борьбе? — Борьба, но не обязательно постельная. У нас бьет — значит, любит. Главное, чтобы страсть была. — Это отдельная тема. В любви все бывает: страсть вдохновения, полная апатия. Но мне лучше, когда вместе комфортно. Комфортность — это не мягкое кресло. Это красивая любовь. А от красивой любви рождаются красивые дети. Так говорят. — А страсть?— Она же уходит по объективным причинам. — Но стареть надо вместе. Люди меняются, я вас уверяю, и хочу надеяться, что меняются к лучшему. — Вы знаете свое место? Вот у нас сейчас наверху четыре М: Миронов, Меньшиков, Машков и Маковецкий. Вы себя не видите в этой компании? — К этому можно относиться с юмором, уверен, что эти замечательные актеры так и относятся. Как еще ответить? Ну, если между М. вдруг появится Г. — это же будет плохо и неправильно. — Вы себя можете представить спившимся? — Тупо отвечу: я не испытываю удовлетворения от этого. Несколько лет назад пришли ко мне гости. Ну, налили. Вдруг меня заклинило: нет, и все. А дальше я понял, что трезвым можно получить такие ощущения неописуемые. — Теперь поподробнее о жене Гуськова. — Это хороший вопрос, потому что Лидия Леонидовна Вележева последние три года не является женой Гуськова — в кавычках, конечно. Она стала замечательной самостоятельной единицей. Прекрасно сыграла в "мыльном" сериале "Воровка". Утверждена на роль Настасьи Филипповны, роль судьбоносную. Володя Бортко очень ей доволен. Ну что о ней сказать? Красивая женщина. Лида — молодец. Моего участия в ее карьере очень немного. Был легкий маленький момент в первой части "Воровки", там одним из продюсеров является Алексей Гуськов. Все произошло как по-писаному: вы скажите, что я талантлива, дальше — я сама. Я и сказал. — Вы неприхотливый человек? Ведь жена-актриса не ждет вас вечерами дома с ужином? — Это больная тема. Но и с домохозяйкой жить тоже скучно. У нас есть мамы: ее, моя. Да, они приходящие. Но еда-то в жизни не главное. — Но хочется, чтобы кто-то встречал, спрашивал, как дела? — Конечно. Надеюсь, дети все понимают. Они дома, а мама с папой снимаются в сериалах. И это нормально, хуже, если бы жена была невостребованной. Тогда она бы съела и себя, и семью.