Все началось с кукольного театра. Маленький Володя Стеклов им бредил. Потом он записался в балетную школу, затем- в театральный кружок… Из оперы и балета – его выгнали. Чуть позже Стеклов уехал на Камчатку, со спектаклями объездил все уголки Дальнего Востока… Преподавал в театральной студии. Его "билетом" в театральную жизнь столицы стал Александр Георгиевич Товстоногов. Режиссер пригласил Владимира Стеклова работать в Театр имени Станиславского. Затем был "Мосфильм". И первые съемки в "Мертвых душах". Затем – "Вера, Надежда, Любовь…" у Владимира Грамматикова.
- На съемочной площадке вам необходим каскадер? – спрашивает корреспондент журнала "ТВ- Парк" - То, что каскадер сделает лучше, он действительно сделает лучше. Но несложные вещи – например, машину долбануть – я предпочитаю делать сам. Мне это нравится. И потом, я считаю, что это мужская работа.
- Тогда расскажите что-нибудь еще о мужской работе. - В режиссерском дебюте артиста Семена Морозова фильме "Происшествие в Утинозерске", мне надо было ехать на мотоцикле на камеру. Поняв, что свернуть не успеваю, могу оператора покалечить, я упал, и меня на мотоцикле завертело, весь бок стесало. В медпункте йодом залили , залатали, и я пошел работать дальше.
В картине "Падение" было много пиротехнических эффектов. Обычно взрывпакеты прячут под одеждой, а тут сцена: я голый, в ванне. Все закрепили на занавеске, и осколки полетели в меня. Клок мяса на груди вырвало. Увезли в Склиф, зашили, я вернулся на площадку, а режиссер говорит: "Володя, нужно сделать контрольный выстрел в голову". Тут я ему сказал все, что думаю о нем, съемках и картине в целом.
В "Олигархе" моего героя убивали, когда в руках у него был котенок. Привезли его из Уголка Дурова. Меня предупредили: "Осторожно, чтобы в него ничего не попало". Я возмутился: "Вас только котенок беспокоит." – "Ну, вы-то уж привычный".
- Ваша жена врач. Вы познакомились после очередной травмы? - Вовсе нет. Она пришла на спектакль "Ромул Великий". Это было десять лет назад. С тех пор мы вместе. Нашей дочери Глаше уже шесть лет. Но сегодня она страдает только одним – дефицитом общения с родителями. Очень много приходится работать, поэтому когда есть возможность взять ее с собой, я это делаю.