Марина, расскажите о вашей первой реакции после прочтения сценария «Солнцепека»?
Мне роль понравилась сразу. Я понимала, как ее можно сыграть. У меня отец воевал в Афгане, а мама ждала его, поэтому я знаю, что такое война. Но тем, кто с этим не сталкивался, играть было сложно. С другой стороны, у нас был прекрасный режиссер Максим Бриус, который делал акцент на людях, оказавшихся в определенных обстоятельствах. С его помощью и я поняла свою роль еще глубже.
Знаем, что фильм вы еще не успели посмотреть. Какие у вас ожидания от финальной версии картины?
Что фильм будет не про политику, а про людей.
Как бы вы могли охарактеризовать свою героиню?
Это женщина с большой буквы и то, что она пошла на риск ради мужа – характеризует её как личность, цельного человека, любящую жену и в первую очередь – как маму. Эта женщина доверяет мужу практически на сто процентов, она готова идти за ним куда угодно. Как и любая другая женщина, Нина сделает все, чтобы спасти свою семью в этих обстоятельствах.
Как вы готовились к роли в таком сложном фильме?
Я читала материалы, разговаривала с людьми, которые в тот момент находились на месте событий. Удивительно, но реальные участники событий, беженцы, которые сейчас живут в Москве, рассказывали, что не было какого-то надрыва. Они спокойно оставили дома, сады, огороды, потому что им просто было очень страшно, люди боялись за семьи.
Какие у вас впечатления были во время съемок?
Тяжелые. Наши бабушки и дедушки говорили: «Лишь бы не было войны». И на съемочной площадке ты осознаёшь значение этих слов в полной мере. После команды «Камера, мотор» все становится реальным, и ты переживаешь это по-настоящему. На съемках действительно были взрывы. Страшно, конечно. Не хотелось бы пережить такое в реальности. Наверное, для этих целей и снимается такое кино.
Какой был самый сложный момент в съемках для вас?
У меня их не было. Мы с режиссером и оператором хорошо понимали друг друга. Понятно, что переживаешь, окунаешься в атмосферу, но когда есть такой контакт между творцами — работать легко. Скорее, сложно было эмоционально, потому что снимались непростые сцены – когда ребенок уходил с отцом на помощь раненым, когда отец ему показывал трупы. Более того, у меня был прекрасный партнер по съемкам – Александр Бухаров, который меня очень поддерживал и помогал. Иногда мы с ним даже ругались на площадке, как муж с женой (Марина и Александр играют в фильме семейную пару — прим. ред.).
А какой была общая атмосфера на съемочной площадке?
Местами было агрессивное творчество, я бы так это назвала. Потому что каждый «топил» за свою правду и за свое видение. Никто не остался равнодушен к эмоционально сложной теме фильма, она затрагивала всех, поэтому каждый хотел как лучше и предлагал свои варианты. Не могу сказать, что по-семейному, но очень тепло, по-рабочему, с точными критическими замечаниями, которые помогали всему съемочному составу вовремя исправиться и что-то подправить в производственном процессе. В конце концов, все друг к другу прислушивались и делали то, что нужно.
Расскажите о самом запоминающемся случае во время съемочного процесса?
(Смеется). Это когда Саша Бухаров водил машину, которая не ездила. В сцене мы уезжали на машине от бандитов, и в какой-то момент машина перестала работать совсем: у нее выливался бензин, вытекало масло, все ломалось. Но Саша справился с этим как настоящий мужчина. Он каким-то образом успевал играть, говорить текст и заниматься этой машиной, а это было крайне сложно. Порой хорошую машину вести в кино и одновременно отыгрывать роль тяжело, а тут машина, которая даже не ехала. После этого у меня за Сашу появилась огромная гордость, как за партнера.