Имя и песни Максима Леонидова сегодня звучат в эфире редко. Но это не его вина, а скорее публики, которая тяготеет к примитивной трехаккордовой попсе. Композиции же Леонидова всегда отличались и качественными стихами, и мелодизмом.
Было время, когда артиста уж было записали в "сбитые летчики", однако хиты его может напеть каждый, в отличие от песен молодых звезд. "Моя любовь на пятом этаже", "Привет", "Алиса" – с этими песнями связана молодость многих слушателей, поэтому и кажутся они искренними, чистыми. И мономюзикл "Я оглянулся посмотреть", который в "Ленинград Центре" представил Максим Леонидов, – лучшее тому подтверждение.
Мюзиклом как жанром сегодня никого не удивить – даже драматические театры к нему обращаются. Но, как правило, спектакли получаются поверхностные, с провалами в сюжете, прямолинейные. Для режиссера Феликса Михайлова такой подход неприемлем. При всей внешней эффектности его проектов (благо, что бюджет позволяет делать и ростовых кукол, и эффектные видеопроекции) он стремится сделать постановку умной, глубокой, наполненной мыслями и героями.
Герои спектакля с Максимом Леонидовым в главной роли – его музыкальные воспоминания. Он пытается разобраться, откуда в голове эти тысячи звуков – Бах, Пресли, итальянская эстрада, песни военных лет... И рассказывает зрителям свою биографию – от детства в квартире на проспекте Обуховской Обороны в Ленинграде и музыкальной школы до образования рок-студии "Секрет" и отъезда на ПМЖ в Израиль.
Вот Максим – ребенок, живущий в окружении пластинок. Их отцу – актеру театра комедии имени Акимова – прямо из Америки присылает друг. Взамен артист в радиостудии театра поставленным голосом начитывает на пленку произведения русской классики и отправляет за океан, где приятель тиражирует записи и продает любителям русской словесности.
А дальше, как в калейдоскопе, мелькают хоровое училище имени Глинки, где Леонидов обожал между уроками "лабать" на фортепиано запрещенные джаз и рок-н-ролл, ансамбль песни и пляски Ленинградского военного округа, где Максим служил вместе с Николаем Фоменко и Евгением Олешевым. Последний, кстати, на правах "живого воспоминания" появляется на сцене и подыгрывает Леонидову на пианино.
Меняются люди, лица, города, песни, меняется и Максим Леонидов. На протяжении двух с половиной часов он – и разбитной мальчишка, и солист провинциального театра, куда мог попасть по распределению после окончания института культуры, и хулиган, и серьезный исполнитель песен из золотого фонда советской эстрады.
Каждый образ Леонидова получился объемным и ярким. Во многом благодаря ироничному отношению певца и к себе, и к событиям вокруг, и к песням. Чего стоит хит Mamy Blue, написанный Юбером Жиро в 1970 году!
Леонидов в студенчестве исполнял этот хит с переделанными словами и смыслом. Вместо Oh, Mamy, oh, Mamy – Mamy – blue, Oh, Mamy – Blue, композиции про возвращение блудного сына, получилась песня "Ломами, ломами-мами бьют, ломами бьют..." Ее в режиме караоке зал с удовольствием пел вместе с артистом.
Вообще, забавно наблюдать, как богатая публика (билеты в "Ленинград Центр" стоят от четырех до 64 тысяч рублей) подпевает "Землянке" из цикла "Песни военных лет" и "Старому клену", пляшет под "Маруся, раз, два, три, калина..."
Все дело, очевидно, в ностальгии, ведь эти песни мы пели, когда все казалось проще, добрее, честнее, хотя тогда и не было возможности прямо во время спектакля заказывать дорогое шампанское... И мономюзикл Максима Леонидова дает удивительную возможность хотя бы на несколько часов вернуться в мыслях в ту светлую пору.
И понимаешь, что этот спектакль не столько о жизни известного певца, сколько о всех нас – он получился очень настроенческий, атмосферный, искренний. Это спектакль об эпохе, которая ушла безвозвратно, о жизни, которую не повторить, о чувствах, которые больше не вернуть.
А очень хочется! Именно поэтому билеты на ближайшие месяцы раскуплены – люди готовы платить за возможность хоть на один вечер оказаться в мире добра и искренности.
Спектакль драматургически выстроен безупречно. Феликс Михайлов вместе с Максимом Леонидовым дергают за такие струны души, что хочется то плакать, то смеяться. Что, собственно, зрители и делают. Под занавес зал пускает слезу под песню:
Если бы письмо написать я мог
В семьдесят восьмой самому себе,
Может, от чего-то бы уберег
Может, все исправил в своей судьбе...
Это самый пронзительный момент, когда каждый вспоминает что-то очень личное, о чем мог бы написать самому себе. Но минута светлой грусти сменяется всеобщей дискотекой под отборные хиты, которые в режиме нон-стоп выдает Леонидов. А отдельные расчувствовавшиеся зрители тянутся к сцене, чтобы пожать руку артисту
Он заслужил. И доказал, что вовсе не "сбитый летчик", а настоящий большой мультижанровый артист, который на голову выше многих коллег по цеху. В этом, кажется, и заключается главный секрет его жизни.