Дни.Ру продолжают рубрику, посвященную современной русской литературе. Сегодня мы публикуем интервью с талантливым писателем Ильей Леутиным, пишущим под псевдонимом Равшан Саледдин. Через два дня издательство "ИЛ-music" выпустит роман Леутина "Тишина на полную громкость". В преддверии этого события мы побеседовали с автором и опубликовали отрывок из его произведения.Кто вы по профессии? Что побудило вас заняться литературой? По профессии я тунеядец. То есть никакой профессии у меня и нет в принципе, кроме писательской. А до писательской – вообще никакой не было. Я просто лежал и ничего не делал. Мои близкие мне говорили: "Вот че ты лежишь и ничего не делаешь? Только болтать и умеешь. Все болтаешь, болтаешь.. Хоть бы раз в жизни чего-нибудь сделал по-настоящему". Ну вот я и сделал – взял и записал свою болтовню. Получилась книга. Так я стал писателем.
Илья Леутин. Фото: из личного архива
Какие авторы сильнее всего повлияли на ваш литературный стиль? Сильнее всего – Владимир Ильич Ленин. Его сочинения
трансформировали реальность на тысячи километров вокруг места моего рождения, жизнь стала такой, какой она стала, и через эту "всюду-жизнь" ленинский текст оказал влияние на мой литературный стиль. То есть получилась такая интересная цепочка: "текст – реальность – текст". Художественные же писатели скорее
учили читать, а не писать. Вот нельзя же научиться играть на скрипке, просто слушая Яшу Хейфеца. Он может стать ориентиром, маяком, но научить играть может только сама скрипка и сама жизнь. Ну и батарея в твоей комнате, к которой себя необходимо приковывать цепями каждый день на несколько часов. Вот меня писать научил он один –
писатель Равшан Саледдин. Я серьезно. На деле только он и научил меня писать. До него вся моя писанина просто отправлялась в корзину, потому что была ужасной. Она была такой ужасной, что мои мусорные корзины просто разламывались пополам. Вы знали, что графомания разламывает мусорки пополам? А я вот знаю. А потом ко мне,
словно в награду за труды, явился Равшан Саледдин, и с ним все сразу стало легко, потому что я словно бы вышел из собственного тела и перестал бояться чего бы то ни было. Он мне протянул проездной, и
я смог проехаться на троллейбусе литературы до конечной. Невероятное удовольствие. Теперь я сижу на конечной станции и жду следующего троллейбуса.
Вы активно сотрудничаете с изданием "ИЛ-music". Вы не думали впоследствии сотрудничать с крупными издательствами? С кем, на ваш взгляд, работать проще? Вот Илья Леутин как человек из мяса и костей спит и видит, как бы его издало какое-нибудь "АСТ" или тому подобное "Эксмо". Но он парень тщеславный, ему лишь бы потешить свое самолюбие. А писателю Илье Леутину внутри него, и уж тем более писателю Равшану Саледдину
до этого нет никакого дела. Тексты от этого лучше не станут. То есть это сфера скорее личной истории, чем писательской.
Илья Леутин. Фото: из личного архива
Надо сказать, я отношусь к сотрудничеству с "ИЛ-music" как к огромному подарку небес. Мне действительно повезло с ребятами, они и мои друзья, и единомышленники, и все на свете. Они меня слышат, они ждут мои тексты и внимательны к ним.
Мы сделаны из одного и того же пластилина, а потому в диалоге понимаем друг друга. Это крайне важно. При подготовке книги мы движимы только
соображениями "круто это или нет", захотели бы мы сами взять в руки, купить и почитать такую книгу или нет. То есть нет этого гнусного рыночного критерия, которым связаны издательства-мейджоры. У нас его нет вообще, а потому мы свободны и вольны напрямую адресовать наши честные труды нашему читателю –
такому же мыслящему тростнику, как мы. То есть мы заранее рассчитываем на то, что читать нас будут наши потенциальные друганы и единомышленники, а не абстрактные кошельки с глазами и гипоталамусом. Кроме того, надо сказать, что "ИЛ-music" сейчас набирает обороты. Аудитория уже довольно широка и постоянно растет, и скоро "ИЛ– music" утрет нос какому угодно издательству, это я вам точно говорю. Вы меня потом еще увидите бегающим по пивнухам с распечаткой вот этой самой статьи, я буду махать ей и кричать: "Вот видите, видите! Я еще три года назад всё предсказал!
Когда нас называли партизанами и героями литературного подполья!". Общая концепция, методы распространения, свой особенный стиль у издательства – все это наводит меня на мысль, что даже если бы у меня были большие тиражи в более крупных издательствах, мои книги бы просто спали на полках книжных магазинов в ожидании своего читателя, а с "ИЛ– music" они живут и работают, – то есть их читают. Писателю ведь только того и нужно – чтобы его читали. Читали и хоть чуть-чуть понимали. Остальное – вторично. Даже деньги эти проклятые.
А вы уверены, что "ИЛ-music" не сломается и не исчезнет? Конечно, это может приключиться. Но все всегда зависит от человека, и конкретно сейчас – от Кирилла Маевского и Евгения Алехина. Если они не потеряются, – то издательство будет работать. И пока так и происходит: Алехин даже больше переключился с творчества на дела издательские. У Кирилла вообще отлично получается: у него очень много идей – теперь он не только художественные, но и философские книги хочет издавать. Вместе они идут все дальше и дальше. Им даже никаких советов давать не надо – они все лучше знают (чем я – точно); они идут правильным путем.
Судя по данным Российской книжной палаты, количество публикуемых в России книг с каждым годом сокращается. Как вы думаете: россияне действительно стали меньше читать? У молодежи пропал интерес к литературе? Понятия не имею, честное слово. Не думаю, что стали меньше читать, просто технологии изменили чтение. Я вот, например, еще лет десять назад покупал книги как ошпаренный, а теперь все, что интересно, читаю либо в библиотеках, либо скачиваю в Интернете, либо клянчу книжки у друзей. Если 3-4 книги в год куплю, то уже радость, да и то только если уж очень картинки понравятся. А может, все дело в том, что лично я стал меньше покупать, и отсюда такая статистика? Если так, то простите, что испортил статистику. Нет, ну я реально много раньше покупал.
Не так давно в нашей стране приняли закон, обязывающий ставить возрастные ограничения на книги. Следом последовал закон, запрещающий мат в театральных постановках. Как ты оцениваешь эти законодательные инициативы? Что это – проявление цензуры или попытка общества защититься от "аморальльщины"? Очень ****** (очень плохие – прим.) законодательные инициативы.
Вот с пошлостью, мещанством и дурновкусием нужно бороться – с этим в России и в российской культуре в частности действительно серьезные проблемы. Но это не сегодня сгенерировали, это давний русский лейтмотивчик, вроде воров и плохих дорог. Чехов, Толстой, Гоголь, Салтыков-Щедрин – вот они все об этом уже написали, добавить нечего, можно только подносить книжку к лицу и заставлять читать. Но насмешка истории в том, что эти сегодняшние гоголевские Городничие с их Ляпкиными-Тяпкиными и Держимордами даже борясь за так называемую "культуру" (в их нафталиновом понимании) возьмут, да и сделают из этих наших классиков (отличных на самом деле мужиков) – каких-то бронзовых кастратов. То, что для нашего закона сегодня является "великим народным достоянием", которое нужно защитить – это пошлость и мещанство несусветная. Вот те, кто борется с матом и ратует за так называемую культуру – они вообще ведь ничего не смыслят ни в театре, ни в литературе.
То есть градус их понимания даже не "ноль", а "минус сто пятьдесят". Это все какой-то водевиль, честное слово. Если уж появилась идея бороться и навести порядок, то нужно организовывать редакторскую комиссию из дипломированных специалистов: критиков, художников, редакторов и разработать художественные критерии, по которым отсеивать телевизионный, театральный, литературный материал.
"Дурновкусие", и "пошлость" – вот что губительно, вот что нужно искоренять. Песни на радио и ужасные диалоги на телевидении – вот что действительно растлевает незащищенные слои населения, а не слово ***** (женские половые органы – прим.), сказанное со сцены в "Театре.doc", куда ходят лишь те, кто знает, почему и с какой целью это слово произнесено.
Вы можете назвать самых талантливых, по вашему мнению, молодых российских писателей, которых непременно стоит прочитать? Авторы "ИЛ-music", само собой. Это очень яркая литература. Еще Денис Осокин, Лев Оборин, Анна Русс, Илья Трубленко, Марат Азизов, Станислава Могилёва, Наринэ Абгарян, Фигль-Мигль.
Вы много путешествуете. Вы можете вспомнить самый необычный момент из ваших странствий? Самый необычный момент – возвращаться домой. Это всегда очень необычно.
Возвращаешься – а там ничего не изменилось. Думаешь: "Ну уж нет, ну что-то ведь должно было измениться за эти пол-года". Ищешь, всюду заглядываешь, газеты читаешь, друзей опрашиваешь. Но нет. Ничего. Совсем ничего. Все по-прежнему. Это очень необычно.
А где ваш дом? Я не знаю, видимо, я кочевник. Последние несколько лет у меня нет дома. В Кузбассе я не живу, последний раз я там почти случайно оказался. Родина для меня – это то место, где я с землей родство чувствую. В прошлом году я оказался в Красноярске, в 700 километрах от Кемерово. По европейским меркам это огромное расстояние, от Парижа до Берлина. А я чувствовал, что вся Сибирь – это мой дом.
Илья Леутин. Фото: из личного архива
В Италии бытует традиция: первое место в списке самых продаваемых авторов всегда отдается Данте Алигьери и его "Божественной комедии". А если бы в России существовала такая традиция, то какая книга была бы достойна первого места? Думаю, "Воскресенье" Льва Толстого. Или "Евгений Онегин" Пушкина. Наверное, два главных русских текста. Может быть,
Российская реальность вообще существует только как их иллюстрация. Выберите любой.
Что бы вы посоветовали начинающему писателю? Воруй чужие истории, обкрадывай жизнь на образы, подслушивай и присваивай чужие реплики, убивай своих героев, насилуй и будоражь мозг читателя, рви зубами исписанные тобой страницы, попробуй хотя бы раз написать такую сцену, чтобы самому почувствовать сексуальное возбуждение.
Никто не должен остаться в спокойствии. А еще чисти зубы два раза в день и делай зарядку. Если волнуешься или что-то не получается – ляг на пол и отжимайся, где бы ты ни был.
И не жди, что когда ты закончишь, твоя писанина станет хоть кому-нибудь интересной, – ты один, кому это хоть немного нужно.