Современный японский танец буто не знаком широкой российской публике, пускай уже завоевал поклонников в Азии и Европе. С 1959 года, когда прошла первая постановка Тацуми Хидзикаты, буто претерпел серьезную эволюцию, впитав элементы и стилистику немецкого модерна, японского ритуального танца кагура и театра кабуки. Бритые наголо актеры и белый грим порой становились для критиков объектом насмешек, однако искренность, выразительность и многослойность театра находят отклик у публики. В России уже несколько театров используют элементы японского "искреннего театра" в своих постановках. Один из ярких примеров – труппа PosleSlov, которая имеет эксклюзивные права на постановки последнего ученика Хидзикаты – Кацуро Кана.
Дни.Ру побеседовали с основателем театра Аленой Агеевой и выяснили, что российский зритель не только готов, но и жаждет интеллектуального искусства.
– Алена, когда и как вы решили основать свой театр? – Около трех лет назад, но нельзя сказать, что это произошло одномоментно, в какой-то конкретный день, – это был естественный и продолжительный процесс. Я занимаюсь пластикой и пантомимой более семи лет, училась в АПРИКТ на курсе И. Рутберга, прошла занятия по технике Михаила Чехова в Школе Драматического Искусства, параллельно увлеклась импровизацией и буто. Постепенно сложилась группа единомышленников, появились ученики, они просили устроить мастер-классы, так и появился театр.
– PosleSlov придерживается какого-то конкретного стиля или сочетает разные жанры? – Занимаясь пластическим театром, я искала и соединяла разные направления. Профессиональные танцовщики, с которыми я работаю, имеют непохожий опыт: кто-то занимался классикой, кто-то – модерном, пластикой. Так родилась полифония, и мне нравится это сочетание, потому что конфликт направлений рождает искренность.
– Как вы увлеклись танцем буто? – Мы стали тесно сотрудничать с Кацуро Каном, одним из самых известных постановщиков и режиссеров в стиле буто.
Фото: Дни.Ру
– Вы вносите в постановки другие жанры искусства, помимо танца? – Для меня очень важно и другое направление – драматургический театр, в котором важную роль играет текст. В одной из постановок актер читает мои стихи. Кроме того, мы уделяем важное внимание визуальному ряду, сотрудничаем с художниками из объединения "ТМ-студия".
– PosleSlov – это "массовый" театр, много людей участвуют в постановках? – В некоторых спектаклях могут быть задействованы два актера, это дуэтная работа. В других случаях – больше шести человек. Все зависит от конкретного проекта.
– Как вы доносите свое творчество до зрителя? – Нас часто приглашают на мастер-классы, фестивали, не только в Москве, но и других городах. Мы выступали в Нижнем Новгороде, где я веду отдельную группу. Сейчас мы плотно сотрудничаем с выставкой "47 ронинов" в галерее в Ветошном переулке. Они регулярно приглашают нас, не только на пресс-показы, – мы выступаем со спектаклями, играем как минимум раз в месяц. Мы также любим уличный формат, участвуем в городских фестивалях, например, "Открытые улицы", который был в Москве. Уличные выступления – это живая работа со зрителем, и каждое выступление не похоже на предыдущее.
Фото: Дни.Ру
– Какова тематика ваших постановок? – Отношения между людьми, чудо человеческих отношений, встречи, та пауза, которую можно выразить и донести движениями. Пьеса Кана Curious Fish, которую мы играем, посвящена теме экологической катастрофы (речь идет о трагедии в городе Цуруга, где отходы с атомной станции отравили прибрежные воды и спровоцировали массовые заболевания среди местных жителей – прим). В итоге получился сильный, мощный, актуальный спектакль, Кан победил с этой постановкой на фестивале в Эдинбурге. Наша программная работа PosleSlov – это живой проект, организм, который меняется в зависимости от возможностей площадки. Кто-то может оценивать это, как историю отношений мужчины и женщины, кто-то – как мифологическую притчу.
– Как воспринимают ваше творчество зрители? Это интеллектуальный театр, вам нужен "умный" наблюдатель? – Японская пластика – очень непривычное для европейского зрителя направление, и меня радует, что зрители внимательны и совершают усилия, чтобы понять посыл. Это требует серьезной внутренней работы, но публика готова, и для меня это знак, что людям нужно не только массовое развлечение, а нечто качественное. Важно, что на постановки приходит самая разная публика, – это показатель, что мы делаем искусство не для узкой аудитории.
– Пластический театр стал отдельным направлением искусства в России? – Безусловно, сейчас есть очень разные труппы в Казани, Петербурге, Москве, они готовят серьезные качественные постановки. Тот же Антон Адасинский и его DEREVO (российский авангардный театр, основанный в Петербурге в 1988 году, – прим.). Можно по-разному относиться к его творчеству, любить или критиковать, но это уже не российская история, а международный проект. Антон соединяет разные жанры и так находит свой собственный стиль.
Фото: Дни.Ру
– Если подводить итоги работы трех лет, то чем вы гордитесь? – Гордиться можно многим. Я очень рада сотрудничеству с Кацуро Каном, который сам предложил нам сделать его постановку и передал эксклюзивные авторские права на его спектакли. Больше в России никто не имеет права играть пьесы Кана.
– Какие цели вы ставите перед собой на ближайшее время? – Планов много, но главный посыл – продолжать творческий поиск и находить новые возможности языка, что-то новое, удивительное, чтобы зритель на мгновение остановился. И я готова приложить к этому усилия. Каких-то конкретных практических планов я перед собой не ставлю: нас регулярно приглашают на фестивали и мероприятия, и я предпочитаю смотреть, что будет дальше. Сейчас все идет своим чередом.
– Что вы можете пообещать вашему зрителю? – Могу пообещать точно: будет интересно, необычно, неожиданно и здорово. Возможно, для этого потребуются внутренние усилия для понимания, и я желаю, чтобы зрители были готовы оставаться открытыми, хотели воспринимать и чувствовать, желали и становились со-творцами.