- У вас очень яркие, насыщенные роли – сколько от ваших персонажей попадает в вашу личную жизнь и насколько вы свое, внутреннее, добавляете своим героям? - Это очень интересный вопрос. Для меня, как для актера, стержень моей профессии – быть правдоподобным. Для того, чтобы вы мне поверили, я должен верить себе. И тут мы возвращаемся, конечно же, к учению Станиславского: я должен погрузить себя в понимание другого человека. Действительно, драматические роли очень часто связаны с экстремальными переживаниями, которые приходится, так или иначе, примерять на себя. В случае с фильмом "Пианист" это была огромная масса горечи, которую я обязан был понять, впитать и выразить на том языке, который понятен всем нам. Сам процесс работы над этой ролью – не то, как она повлияла на мою карьеру, сделала меня известным, а сам процесс - помог мне осознать свою удачу в жизни: как мне повезло, какими богатствами и возможностями я обладаю. Хотя я принимал их раньше как что-то само собой разумеющееся. И вот эта роль изменила меня навсегда. Конечно, не все роли так меня меняли, но я стараюсь найти такую правду, которая остается с нами и после того, как я сыграю и вы посмотрите фильм. - Многие дети начинают заниматься музыкой не по своей воле, их заставляют родители, часто при помощи ремня. Было ли это с вами, что заставило вас заняться музыкой и каким образом? - Я почти хотел бы, чтобы меня родители в детстве заставляли учиться музыке, но мои родители очень справедливые, ровные люди – никогда меня ни к чему не принуждали. Они просто пытались познакомить меня с теми вещами, которые могут сделать мою жизнь интереснее, обогатить мой внутренний мир. Так вышло, что я в детстве не очень-то уж усердствовал, занимаясь музыкой. У меня была преподавательница по музыке, и она мне не очень нравилась – у нее руки были в старческих венах. Мне казалось, что если я много буду играть на фортепиано, эти вены каким-то образом переползут на меня. Теперь у меня тоже руки в венах, а играю я не так хорошо, как хотелось бы, – мне очень жаль, что тогда я не дозанимался. Музыка - это универсальный язык, благодаря которому мы можем разделять свой опыт и эмоции. - Какую музыку вы слушали, готовясь к роли в фильме "Кадиллак Рекордс", и на какой музыке вы выросли? - Я очень люблю блюз, я часто слушаю Мадди Уотерса, Джонни Ли Хукера, у меня часто эта музыка с собой, слушаю ее на ходу и прекрасно ее знаю. Отзвук блюзов 50-х слышен и в современной музыке, это и хип-хоп, и рок-н-ролл. И, кроме того, эта музыка очень духоподъемная. Я старался погрузиться в нее в процессе подготовки к роли. - Лен Чесс (персонаж фильма "Кадиллак Рекордс", - прим. Дней.Ру) – выходец из Польши, а вы сами какие корни имеете? -Восточно-европейское происхождение у моих предков – Польша и Венгрия. И, конечно, все трудности, которые они переживали на протяжении всей жизни, сформировали их сознание, и это самосознание, память об их корнях впитал и я. А вообще я считаю себя представителем американской культуры – я ньюйоркец, а это дает совершенно особое ощущение связи со всем миром: Нью-Йорк – это настоящий плавильный тигель многих культур, это обиталище иммигрантов со всех концов света. - В "Кадиллак Рекордс" замечательный синтез саундтрека и драматической составляющей. Знали ли вы, какая именно музыка будет звучать в конкретный момент фильма? - Там были плейбеки - заранее записанные кусочки музыки, и в этих случаях, совершенно очевидно, музыка звучала на съемочной площадке и помогала нам настраиваться. Что же касается остальных сцен, в которых музыка не звучит, то там, конечно, процесс шел гораздо более традиционно: долгий поиск песен, которые нравились продюсерам и редактору. Но ближе к финалу есть сцена, в которой мой герой покидает музыкальную индустрию и Бейонсе поет ему прощальную песню. Я про себя подумал, что это, наверное, первый и последний раз, когда Бейонсе поет исключительно для меня. И это меня привело в такое грустное состояние духа, что слезы показались на глазах. Эти чувства я использовал для того, чтобы передать печаль своего персонажа - ту горечь, которую он чувствовал, выходя за дверь.
Бейонсе довела Броуди до слез
Поч
етным гостем 31-го Московского международного кинофестиваля стал актер Эдриан Броуди - лауреат премии "Оскар" за роль в фильме Романа Полански "Пианист". Он прилетел в Москву накануне церемонии открытия и предстал перед журналистами сразу после того, как на их суд был представлен его новый фильм "Кадиллак Рекордс", одна из гала-премьер ММКФ.
- Вы, человек из Голливуда, отправляясь сюда, на Московский фестиваль, знали что-нибудь об ММКФ?
- Не скажу за весь Голливуд, но от себя могу сказать, что это большая честь. Я знал. Мне подарили книгу о Московском фестивале – обязательно прочитаю, когда вернусь в Америку. С моей стороны приезд сюда был отчасти эгоистичным поступком, потому что мне очень хотелось побывать в России и посмотреть Москву. И, конечно же, русские художники сыграли такую кардинально важную роль в истории театра и кино, что невозможно ими не восхищаться. Станиславский - один из тех людей, которые определили на века, что такое правдивая актерская игра.
- Когда вы были никому не известным актером, так ли вы представляли себе популярность и успех, которые на вас свалились?
- Мне кажется, невозможно понять, что чувствует актер и как происходит переход от полной неизвестности к признанию, и заранее сказать ничего невозможно. У меня были какие-то мечты о том, что я стану знаменитым, но они ничего не имеют общего с тем, как это сложилось. Я не мог представить, как это изменит мою жизнь. В большинстве своем это позитивные перемены. Негатив заключается в том, что мы живем с культом знаменитостей – это не имеет ничего общего с актерской игрой, это просто мир глянца. И я благодарен только за то, что люди узнают меня по моей работе, по моим фильмам, а не просто за то, что я знаменитость, которая мелькает в глянцевых журналах. В известности есть плюс – чувство безопасности оттого, что ты всегда можешь найти себе работу. Я уже доказал, что умею играть, я стал брендом, который представляет определенную ценность. Но нужно актеру и чувство анонимности, которое дает самое важное в его работе – возможность наблюдать за людьми, не будучи при этом объектом наблюдения. И вот это, конечно, становится все труднее – выйти на улицу без шляпы и огромных черных очков. Но я, тем не менее, стараюсь такие возможности находить. Пока у меня получается.
Я про себя подумал, что это первый и последний раз, когда Бейонсе поет исключительно для меня. Слезы показались на глазах