- Со времен, когда я пошел в 1995 году заниматься радиовещанием и в 1997-м начал делать утреннее шоу вместе с Геной Бачинским, с тех самых времен постоянно разные организации, в том числе станция, где я работал, получают и получали письма-протесты от "народных представителей", которым нечего делать. Я считаю, что нормальный, здоровый человек, когда ему что-то не нравится, находит в себе единственную силу – нажать другую кнопку. А если человек продолжает слушать то, что ему не нравится, и протестовать против этого, то этот человек не совсем здоровый. Я, например, очень не люблю, что Оксана Федорова ведет "Спокойной ночи, малыши" все время в брюках. Но я молчу – я просто надеюсь, что когда-нибудь она все-таки наденет мини и ажурные чулки. Наше шоу на "Модерне" в Питере, где работали такие люди, как Рост, Довлатова и мы с Геной, запретили в Белоруссии. По политическим причинам – слишком свободные разговоры. Хотя в наших разговорах не было политики – свободная манера иногда пугает больше, чем суть. Можно с серьезным видом говорить очень провокационные вещи – но когда ты смеешься через слово или остро реагируешь на что-то, это пугает. Поступали локальные жалобы от депутатов – по масштабу какого-нибудь региона.
Что-то подобное происходило то ли в Перми, то ли в Краснодаре – какие-то чиновники из местной думы или собрания подавали официальные жалобы, и копии приходили нам, на тему: "Что это такое происходит в эфире". Но до федерального уровня не дошло – все-таки федеральный уровень намного более свободен.
- Если бы вашу свободу самовыражения ограничили, что бы вы стали делать? Переехали куда-то, сменили бы профессию?
- Я не нуждаюсь в особой свободе. Моя свобода заключается лишь в манере. Что касается сути – то я очень патриархальный и патриотично настроенный человек. Меня трудно упрекнуть в позиции, которая была бы государственно разрушительна. Но что бы я стал делать, если бы мне запретили такую форму? По большому счету я уже в том возрасте, когда вешаться точно не пойду из-за каких-то оскорбленных амбиций. Я все-таки фаталист страшный.
Многие уходят в Интернет – там полная свобода царит. Но и полная анархия, которая, мне кажется, очень вредна для будущих поколений. И чем свободнее будет радио, тем меньше людей будет перетекать в Интернет, где совершенно все без тормозов и все без контроля.
- Вы фильм видели в оригинале? Сильно перевод русский меняет смысл диалогов?
- Фильм не видел. Как делается дубляж: никому не показывают никакого сценария. Нет времени – студия арендована на определенное количество часов. Ты приходишь, делаешь свою роль по указке звукорежиссера. И ни у кого нет времени заниматься с тобой такой мелочью, как "вжиться в роль". Честно – это все иллюзия. Это в театре люди вживаются, потому что им потом играть. А здесь все делается секциями, порциями. Вот как вы книгу читаете – в туалете почитали, в метро почитали, потом на работе почитали, потом опять в метро, опять в туалете…И так вы где-то за недельку, а если не очень нравится, то за две, прочтете эту книгу. Так же дублируются и фильмы. Просто ты в голове держишь все эти куски мозаики – вот представьте себе, что кусок в туалете и в метро читали разные люди – примерно то же самое.
- В фильме герои гибнут, но их спасают благодарные поклонники. Кого бы вы сами спасли?
- Женщин. Я бы женщин спасал, конечно. Хороших женщин, потому что они могут отблагодарить от чистого сердца за хороший поступок. А что мужиков спасать?
- Какой благодарности вы ждете?
- От женщин – любви. Это самая твердая валюта в наше время нестабильности, любовь.
- У вашего героя довольно однозначные отношения с женщинами – женщины его очень любят. Можете ли вы примерно то же сказать и о себе?
- Я могу сказать, что у меня, конечно, имидж за годы работы на радио и в том же самом Интернете (у меня есть свой блог), как у агрессивного женоненавистника. Но, на самом деле, женщины, с которыми я был близок, могли бы рассказать другую историю. Надо всегда отталкиваться от того, что публичная роль человека – это всегда отличие от его реального характера, потому что ты хочешь что-то оставить для себя. И твой имидж – это защита. Проще создать имидж хама, дурака, женоненавистника, чтобы все негативные эмоции били не в тебя, а в эту болванку, в эту голограмму, которая рядом с тобой стоит.
Я честно могу сказать: мне искренне интересны женщины как люди, потому что у нас, к сожалению, в стране стереотип отношения к женщинам в большей степени как к секс-игрушкам. И мало кто пытается понять душу и характер женщины, чтобы найти общий язык. Идеал моего отношения с женщинами – помимо, естественно, сексуальной гармонии – это когда между вами есть дружба. Когда есть общие интересы и когда есть взаимопонимание. Некоторые женщины, которые обладают достаточно специфическими качествами, говорят о том, что женщину не надо понимать, ее нужно просто любить и так далее. Но это разочаровавшиеся женщины, которые не хотят найти мужчину, который им действительно подходил бы в жизни. Они поняли, что искать бесполезно, бросили все и говорят: ладно, ты уж давай меня люби, а понимать не пытайся, потому что все равно не получится.
Но все-таки, мне кажется, что чувствующий мужчина – а я себя таким мужчиной, чувственным, считаю – должен знать, кого он любит. Потому что чувство, когда вы вместе с любимым человеком испытываете удовольствие, несравненно выше, чем просто секс с красоткой или с приятным, прикольным парнем или, тем более, секс за деньги. Тогда ты владеешь не телом, но еще и душой, и разумом. А это во много раз важнее. Чего я всем и советую.
- То есть, в отличие от героев фильма вы бы взяли женщину на корабль?
- Конечно, куда без женщин