Две школы
- В Лаборатории многие постановки кажутся очень легкими, словно вы импровизируете. Это так?- Это правда. Вот, например, в спектакле "Торги" создается впечатление, что мы импровизируем, но на самом деле все договорено. В этом спектакле есть слова, которые я сам придумал, а не Чехов написал. Приходит солдат и забирает то, что мы ему отдаем. Тишина, и я говорю: "Все взял". И реакция очень хорошая. Это мы придумали сами. Мы первые полчаса просто перекидываемся словами, а потом неожиданно начинаем петь в классическом стиле. После оперы можем добавить отсебятину какую-нибудь, вроде: "Нормально спели", и смеемся. - Кажется, что ты и Максим Маминов (артист Лаборатории Дмитрия Крымова - прим. редакции) – очень смелые ребята, так вы себя ведете на сцене. А ты сам смущаешься часто?
- Ну да, я такой стеснительный человек. Конечно, порой приходится долго привыкать к компаниям, а потом уже все становится на свои места. Если находишься в кругу не очень приятных людей, то лучше спрятаться. В "Торгах" у зрителей складывается впечатление, что я очень уверенный в себе человек – повеса, хулиган. На мне плащ солидный надет – взрослее выгляжу. А вот "Донкий Хот" - наш первый спектакль, там еще я неуверен.
- Ты говоришь, приходится долго привыкать, а к Гаркалину долго привыкал в сериале?
- Ну, я у него три года на курсе в ГИТИСе учился. Субординация была и есть, но он ко мне очень хорошо относится, поэтому тут такая субординация, как у отца с сыном. Конечно, не настолько тесные отношения, но он мне помогает. Он же меня не проверяет на каждом шагу – вот если бы каждый раз говорил, что все плохо, было бы сложней. Валерий Борисович продолжает меня учить, знает, что мне сказать, какими методами добиться того, чтобы я лучше играл. И если я не понимаю, может в шутку побить – ну он так со всеми учениками, возьмет и затрещину даст. А на самом деле он меня очень любит.
- Кто важнее как учитель – Крымов или Гаркалин?
- Везде по-разному. Крымов в театре, первые работы мои сценические были с ним. Переучиваться не приходилось. Крымов не ломает тебя, твою наработанную технику, а берет то, что у тебя есть. В тех же "Торгах" никто никого не играет – здесь мы все такие, какие есть на самом деле, только усиленные, при этом чуть лиричные и переведенные на Чехова. Крымов использует нас как краски. А Гаркалин давал нам способы достижения нужного эффекта – гротеск и лирика.
- В каком амплуа тебе комфортно?
- Я еще не придумал. Конечно, интереснее в комедийном жанре, потому что это сложнее. Мы же играем не комедию, у нас импровизация, там можно "плавать". В Ксенькином спектакле – Ксении Эйхенбаум, "Optimus Mundus" – просто импровизация и гротеск очень сильный, такая комедия масок.
В сериале тоже очень интересно, весело – с Гаркалиным, с Васильевым. Зрители смеются, а на самом деле мы все серьезным делом занимаемся. Но если нет ощущения, что люди мучаются, это же очень хорошо.
Везунчик
- А самому тебе на кого хотелось бы быть похожим?- В детстве любил американские пародийные фильмы. "Горячие головы". Джим Керри мне очень сильно нравится как актер, которому ничего не страшно. Так, как он кривляется, никто не кривляется! Луи де Фюнес – все его оценки, гротеск – в жизни такого не бывает. На меня в этом плане гаркалинская школа повлияла и то, чем я занимался до него. В школьном театре занимался, Апломбова в "Свадьбе" Чехова играл. Был фестиваль какой-то, и мне в шутку сказали, что я по манере игры похож на Гаркалина. Через полгода я у него учился, через несколько лет я уже играл его сына. Такое неплохое начало автобиографии. - Вот ты говоришь, что прежде в театре школьном играл. А тебе не кажется, что опыт игры в самодеятельном театре может пагубно сказаться на дальнейшей деятельности актера?
- Ну это смотря какой театр. Например тот, где я занимался – ШЭСТ, у нас была работа на самостоятельность. Сами делали этюды, а режиссер их вставлял в спектакль. Школа там тоже была хорошая, потому что преподавали ребята, которые выпустились. Я сам там сейчас преподаю – театр находится неподалеку от моего дома, в Жуковском, так что это очень удобно. Результаты очень хорошие, мы даже ездили со спектаклями на Дельфийские игры – "золото" получили. Я там третий год и с детьми занимаюсь. Когда учишь кого-то, объясняешь, сам лучше начинаешь понимать свой предмет. Когда я там учился, у нас вел Лешка Додонов, который на тот момент у Авангарда Леонтьева во МХАТе преподавал. Отличный артист и классный педагог! Сейчас он Оливию играет у Донована в "Двенадцатой ночи", старый спектакль. - У тебя очень легко, получается, все складывалось в смысле творчества?
- Да, мне как-то повезло очень – я сразу поступил в ГИТИС, а потом сразу в театр – прямо с курса. Было вот как: поступал везде, но дальше одного прослушивания нигде не проходил. А Гаркалин меня взял на второй курс, он добор делал, и я там почти ничего не читал, по анекдотам взял. А Крымов тогда только начинал – "Недосказки" поставил и "Донкого Хота" запланировал. Пришел к нам на просмотр – и сразу меня и Максима взял к себе в спектакли. Так получилось, что мне не доводилось попадать в стрессовые ситуации, когда каждый раз приходится доказывать, что ты на что-то способен. Единственный раз пошел на пробы – и там свезло: Валерий Борисович там оказался. Говорит, мол, было бы неплохо нам с тобой работать. Очень люблю классическую музыку – я ведь и музыкальную школу окончил по классу фортепьяно. Но так замучился, что уже не мог это все играть. Мне тогда показалось, что музыкальные познания не понадобятся никогда в жизни, так что получил диплом и все начисто на следующий день забыл. А потом поступил в институт – и тут понадобился вокал. Так что никуда без музыки, конечно. А так времени нет совсем даже на прослушивание музыки. Недавно научился кататься на велосипеде – не могу сказать, что мне настолько понравилось, что я вдохновился на постоянное катание. А наедине с собой я просто прихожу домой и отдыхаю. - Когда готовишься к роли, вдумываешься в символику имени героя, чтобы лучше его понять?
- У меня как-то странно получается – всех, кого я играю, непонятно как зовут. Меня в "Донком Хоте" никто не кличет "Эй, Донкий Хот!" - я играю человека без имени. В "Корове" я играю Васю, а по сериалу меня зовут Толик. Кто такие эти люди по имени Толик и Вася?.. Вот если бы это было как-то важно по роли, где бы мне режиссер сказал: "Обрати внимание", я бы задумался. Я просто еще не сталкивался с материалом, где это важно. Я пытаюсь везде быть разным. Ведь я еще не закончился. Для многих людей проблема – боже, мне уже 21, я не знаю, кто я есть! Ну а что, 21 – это же так мало! Я живу и не пытаюсь дать себе оценку – что сделал, что не сделал, чего-то не добился. Пока для человека, которому 21 год и он два года назад всего лишь институт закончил, у меня все нормально. Я играю в одном из лучших московских театров. Занимаюсь тем, что мне нравится, и делаю это с теми, с кем мне нравится. Если мне удастся делать это дольше, жизнь удастся и не придется идти против себя. Я работаю только с теми людьми, с кем дружу.
В глазах людей
В начале беседы Сергей и правда очень тушуется, не поднимает глаз, ерзает на стуле. Но вскоре уже расслабляется и начинает улыбаться своею странной улыбкой, демонстрируя белоснежные зубы и ямочку на подбородке – от отца, как он сам сказал. - А как семья относится к тому, что ты делаешь?- Сестре нравится, она и на спектакли ходила, и сериал смотрит. Она же самая главная моя фанатка. Папа спокойно к этому относится – я работаю, делаю свое дело. Когда я в театральный поступал, он как-то к этому не очень относился, но никто никого, по большому счету, и не спрашивал. Они же рады, что я занимаюсь тем, что доставляет мне удовольствие, да еще и деньги за это получаю. Поначалу папа говорил, что это вообще не профессия – то ли дело инженер, сталевар. Сейчас спокойно к этому относится, а поначалу просто не хотел, чтобы это был неосознанный выбор. На "Донкого Хота" приходил, на "Торги" тоже. Мама ходит, но не ругает, не хвалит, просто говорит, мол, хорошо, и все. - Какие люди приходят на ваши спектакли? Много народу собираете?
- У нас один из самых лучших театров и один из самых непопулярных. Когда спрашивают, где я играю, оказывается, не знают такого театра. Я тоже себя спрашиваю, кто ходит. На "Торги" вообще мало кто ходит. Очень сложно все это. Не так много народу собирается. Жалко, потому что хороший спектакль. На "Донкого Хота" приходят – видимо, название знакомое. "Демон" вот "Золотую маску" получил – на него ходят. На "Optimus Mundus" всегда аншлаг – дело нехитрое, 12 человек собрать, все свои друзья (по условиям Лаборатории Дмитрия Крымова, на спектакле "Oprimus Mundus" могут присутствовать не более 12 зрителей – прим. Дни.Ру). Конечно, приятнее, чтобы кто-то подошел после спектакля и что-то сказал. Сейчас в основном только по поводу сериала что-то кричат. Дети подбегают – они ж ничего не понимают, задают вопросы, автограф просят. Дал автограф и дальше пошел. С другой стороны, они вырастут, будут как раз той публикой, которая придет на фильм, в котором я буду дальше сниматься.
Я сам никуда не хожу – времени нет совсем. Если только к своему другу на Донована "Три сестры" - он приезжал со своей труппой. И ходил вот к Панкову на Гоголя – мне понравилось, очень сильно. Надо, я каждый раз себе говорю, да то времени нет, то желания.
Работаю не больше и не меньше, чем все. Столько, сколько надо. Хуже не работать. Я пока с этим, слава богу, не сталкивался. Ну вот сейчас перерыв – лето, не знаешь, что делать. А так гастроли. Мы уже были с театром в Лондоне, в Америке, Нью-Йорке, Финляндии, Венгрии. В России мы только в Питере были и еще несколько городов посетили с антрепризой. Сейчас участвую в одной антрепризе с Гаркалиным – ездили с ним в Саратов. В Америке не понравилось, хотя я там был-то немного, так что надо будет повнимательней поглядеть. Я ведь еще языка не знаю, надо бы выучить, конечно. Что-то руки не доходят.
- Ты говоришь, что музыкальную школу окончил. А хотел бы в группе играть, например, на клавишных? Как-то еще применить свои таланты?
- Нет, я хотел бы заниматься тем, что я могу делать хорошо. В институте пел Джеймса Брауна "Ай фил гуд", даже зарабатывал раза два-три на корпоративах. Никогда не занимался тем, чтобы вести свадьбы. Я в этом не силен, надо иметь наглость. Плюс фактурой не вышел – мальчик такой невысокий. К тому же ты работаешь, а люди едят – это не очень приятно.
На стенд-ап приятно посмотреть, бывают очень смешные миниатюры, если они не пошлые. Но я не хочу этим заниматься, хотя в институте у нас были стенд-ап комедии еще до "Комеди Клаба". В той же Америке этот жанр давно, они могут смеяться над всем и всегда, это национальная черта. Когда башни-близнецы упали, они в этот же вечер шутки в Инет выложили. У нас тут траур был бы, а там они, может, так расслабляются - через смех, юмор?
По полочкам
- Что ж плохого в том, чтобы через смешное расслабляться?- Ничего, наоборот – я сам люблю посмеяться надо всем, что движется, да и над собой. Из-за незнания языка я за границей попадал в нелепые ситуации. Надо ко всему с чувством юмора относиться – так легче. В компании хорошо не фонтанировать, а сидеть в сторонке, молчать и время от времени комментировать. Куда-нибудь придешь, кто-нибудь "выступает", поязвишь чуть-чуть. А с людьми без чувства юмора неприятно общаться. Часто попадаю в ситуацию, когда с незнакомыми либо зажимаюсь, либо начинаю шутить: из ста шуток двадцать будут смешные и одна блестящая - и все подумают: "Вот, веселый парень". - Каких людей ты сторонишься?
- Опасаюсь тех, кто придерживается чего-то одного – они даже в диалог не могут вступать. Не то чтобы я люблю людей, которые меняют свое мнение. Но терпеть не могу категоричных. Сам я мало что знаю, чтобы кому-то говорить, как надо. - Ну в чем-то же ты хорошо разбираешься?
- В актерском мастерстве я неплохо разбираюсь. Вот с историей, литературой пробелы большие. У нас в ГИТИСе педагог была Пивоварова Наталья Сергеевна, вела русский театр. Я перед экзаменом проболел месяц, пришел к ней – ничего не знаю, просто "по нулям". Я тогда все забыл, даже про Вахтангова, про которого хорошо знал, все забыл – до сих пор не вспомню. Четверку она мне поставила, но потом овощем назвала: "Вы, конечно, не баклажан, но овощ". Вот она педагог, она может быть категоричной. Приходила на "Торги" к нам, сказала, что гордится, что меня учила. Хорошая женщина. Если мне человек будет сразу говорить, что все плохо, когда я знаю, что хорошо, я с ним вообще говорить не буду. Мол, плохо потому, что "я бы сделал по-другому" - ну иди и сделай по-другому. О чем с ним разговаривать? Я же старался, в конце концов! Ну и как для любого на моем месте, внешние качества имеют большое значение. Страшные люди ко мне не подходили, конечно. Я артист, в нашей профессии внешность очень важна – надо следить за тем, чтобы не удариться, синяков не наставить. Но чтобы я начинал утро с макияжа и выщипывания бровей – нет. Мы даже на спектакли не гримируемся почти. На съемках приходится – и то тебе макияж делают, ты этим не занимаешься. Я ведь обычный… ну, может быть, обаятельный, - вряд ли на меня было приятно посмотреть на сцене или в сериале, будь я другим каким-нибудь. Художники с крымовского курса даже предлагали меня нарисовать – было бы интересно, я бы портрет на стену дома повесил. Позировать мне не нравится, у меня даже портфолио нет. Перед камерой стеснение иногда бывает – потом привыкаешь. - Наверное, ты очень хваткий, эмоциональный, схватываешь все на лету?
- У меня актерская сущность – когда я отдыхаю, иду с девушкой, друзьями, не могу не играть. Что-то увидел – спародировал, пошутил. В этом смысле реагирую на любые вещи. От меня, бывает, устают – и я сам от себя устаю. А бывает уже поздно, а батарейки не садятся. Стихи, жаль, писать не умею – слова в рифму не складываются. Но на эсэмэски любовные меня хватает. Я молодой парень – а молодому надо веселиться, быть романтичным. По-другому никак.