Главный джентльмен на экспорт, мужчина мечты британской пробы, дважды мистер Дарси, а в жизни Колин Ферт за одну только осень успел отметиться в России аж четырьмя премьерами, но ни в одной ему не было счастья. Последние два фильма с его участием Дни.Ру посмотрели на фестивале "Новое британское кино" в Москве. Ситуация для поклонниц Ферта прямо-таки плачевная: выбором ролей актер не оставляет от мистера Дарси камня на камне.
На "Новое британское кино" в российскую столицу привезли не то чтобы новинки с пылу с жару: большую часть картин зрители по всему миру - в отличие от российских - уже успели заценить. К россиянам некоммерческие кинопоставки поступают с обидным, но привычным уже опозданием: так, "Нереальный север", представленный на широкий экран в далеком августе 2007 года, к нам подоспел только 30 октября 2008-го. Из остальной кинообоймы фестиваля с 6 ноября в кинотеатрах можно смотреть "Когда ты в последний раз видел своего отца?" (как раз с Колином Фертом), а с 13 ноября - "Беззаботную", фильм открытия "Нового британского кино". В 2009 году в прокат выпустят "Геную" (опять с Колином Фертом) и "French Film: другие сцены сексуального характера". Фильмы "Надежда умирает последней", "Хэллэм Фоу", "Камень судьбы", "Город и время", "Полная история моих сексуальных неудач", может статься, москвичи имели шанс увидеть в первый и последний раз.
Ферт попрощался с мистером Дарси
Картины с участием Колина Ферта, безусловно, придали фестивалю ауру старомодного британского обаяния: свойственный этому актеру аристократический флер с оттенком чопорности, так полюбившийся многомиллионным зрительницам, как ничто другое отвечает духу Соединенного Королевства. Однако, как это ни печально признавать, именно этим артист, прошедший крещение двумя мистерами Дарси, и отпугивает в последнее время.
Ферт начал осень в России с того, что в комедии "Случайный муж" и мюзикле "Мамма MIA" отрекся от роли идеального героя-любовника: в первом случае у него увели суженую, а во втором его персонаж и вовсе нашел утешение в мужских объятих. В картинах "Когда ты видел своего отца в последний раз?" и "Генуя" Ферту довелось сыграть похожие по интонации образы: приводивший некогда в дрожь одним своим взглядом, актер бродит по кадру сумрачной тенью под гнетом утраты - в первом случае у его героя от рака умирает отец, а во втором - разбивается в аварии жена. Оба фильма тянутся, точно английские чаепития, однообразно и степенно и - несмотря на взятую ноту реквиема - не затрагивают душевных струн.
Свойственный Ферту на протяжении уже нескольких премьер имидж достопочтенного, но не преуспевающего в любви и понимании близких людей мужчины, едва перешагнувшего кризис средних лет, представляется, по правде говоря, его навязчивой идеей. Актер набирает себе проект за проектом и, снимаясь там и сям, хотя и возводит монументальные образы, как будто только и стремится, что подпортить репутацию своим мистерам Дарси.
Шотландцы полагают иначе
Тени прошлого преследовали в своих кинопроизведениях и актер, постепенно превращающийся в режиссера, Чарльз Мартин Смит ("Камень судьбы"), и мастер по высеканию искр из напряженной нити повествования Дэвид Маккензи ("Хэллэм Фоу"). Первый проиллюстрировал страничку шотландской истории: группа студентов на голом энтузиазме, только ради поднятия национального духа угнетаемой нации, тащит из Вестминстерского аббатства глыбу под названием "Камень судьбы" - фундаментальную основу гордости всей Шотландии. Второй вытащил на экран повзрослевшего Билли Эллиота, всучил ему бинокль, нахлобучил на голову шкуру енота и пустил гоняться за призраком покончившей с собой матери.
Оба режиссера преуспели в своих затеях. Кража гранитного осколка весом в 200 тонн исполнена, как сказали бы у нас, с пионерским задором - равным очарованием картина о похищении обладала в случае со "Стариками-разбойниками", где на неприятности с по-мальчишечьи горящими глазами нарывались пенсионеры. Приключения в Лондоне эдинбургского Маугли - одичавшего в мире людей семнадцатилетнего подростка - выполнены на грани фола: лазающий с биноклем по чердачным задворкам Хэллэм Фоу прямо-таки создан для убийства в состоянии аффекта, однако каждый раз, когда кажется, что жертва падет под ударом престранного малого, режиссер отводит от своего героя злую судьбу — так и обманывает до самого конца, и это при том, что с первых титров над фильмом витает отчетливый трупный душок.
Чужое пространство
Свои истории рассказать в рамках фестиваля довелось не только британцам и шотландцам. Индиец по происхождению Асиф Кападия представил одну из самых неожиданных картин - "Нереальный север". Эскимоски Сальва (Мишель Йео) и Аня (Мишель Крусик) кочуют по тундре, потому что Сальва боится жить вместе с другими соплеменниками. Много лет длится война на истребление их народов. Русские солдаты никого не оставляют в живых. Мишель Йео криками "Йео, йео!" погоняет оленей. Мишель Крусик нарезает ломтиками мясо морского котика. Обе пережевывают его сырым и так коротают время. Однажды Сальва набредает на полуживого солдата (Шон Бин). Она приводит его в чум и промывает раны. Его зовут Локи, у него есть мужество, радиоприемник и консервы. Теперь обе женщины влюблены в него. Сальва и Аня – мать и дочь.
Асиф Кападия шел на риск, создавая такую медлительную картину. Мишель Йео рисковала, снимаясь в истории про никому не известные народы и проблемы. Шон Бин уже даже с обмороженным лицом никого не пугает. Все вместе сделали не то эпическую сказку, не то триллер. Полтора часа они своеобразным образом женятся, разводятся, дружат и расстаются. А в последние пять минут наступает коллапс. И ради этих сцен стоит потерпеть и свежевание тюленя, и повешенье эскимоса, и бранную русскую речь фашистов.
Секс по-английски
Не осталась незатронутой на "Новом британском кино" и интимная тема. В картине "French Film: другие сцены сексуального характера" дебютант в режиссерском кресле Джеки Удни иронизирует над тем, что англичанам любовную азбуку приходится объяснять на пальцах, причем с возрастом маразм только крепчает. Французы же, как следует из фильма, тонкую науку любви впитывают с молоком матери. Гуру в области исследования ускользающего чувства, что любопытно, играет экс-звезда английской премьер-лиги Эрик Кантона - футболист столь убедителен в роли сочинившего формулу флера легенды французского кино, что профессиональных артистов невольно хочется упрекнуть в нарочитом переигрывании.
Крис Уэйт, снимая "Полную историю моих сексуальных неудач", и вовсе сэкономил на гонорарах актерам: его комедия подается как художественная документалистика - режиссер вроде бы рассказывает собственную историю с реальными действующими лицами. На деле независимый фильмейкер, как он сам себя окрестил, немножко, конечно, сочиняет: нарочно преувеличивая собственную дебиловатость, режиссер усиливает то эффект комичности, то чувство отвращения к персонажу, то победу трэша над всеми видами человеческих отношений, то впечатление трагизма - когда к одной из героинь выказывает настоящее чувство. Зрители, поставленные в несколько неудобную ситуацию подглядывания за чужой сексуальной жизнью, смеются поневоле - и неловко, и жалко, но герой к концу фильма совсем уже родной.
Вера, надежда и любовь
Другие два фильма в репертуаре фестиваля рифмовались на слово "надежда": один при этом кончался на ура, другой за покой.
В непривычно провинциальном Лондоне, изображенном в картине "Беззаботная", десяток лет снимают квартирку две подруги - Поппи и Зое. Обе работают учительницами в младших классах, где не все детишки ведут себя хорошо. Поппи улыбается каждому встречному человеку и случаю – религиозному фанатику и гомофобу Скотту, краже велосипеда, дерущемуся ребенку, шизофреничному забулдыге.
Время тяжелое – мировой кризис, озоновые дыры. Картины о неисправимых оптимистах почти не снимают – в американском кинематографе это обязательно пациент психиатрической клиники, в русском – затейный хулиган себе на уме, в европейском – отправляющийся на тот свет старик. Режиссер Майк Ли снял – и получил три премии международных фестивалей. А те, кто посмотрел, – заряд хорошего настроения.
Другой британский проповедник надежды Дуэйн Хопкинс жил себе в южной оконечности Англии, закончил школу, поступил в Колледж искусств, снял фильм про влюбленных подростков, потом еще один, получил шесть национальных премий за короткий метр и жил себе припеваючи. А потом вышла его картина "Надежда умирает последней", которая и была представлена в рамках "Нового британского кино".
Смерть от передозировки героином. Курение крека. Употребление экстази. Мальчик-джанки, не способный достигнуть эякуляции. Толстая девочка, страдающая агорафобией. Безмозглая молодежь. Бессильная старость. Совсем по-европейски смурно, но нисколько по-британски не забавно – как у Шекспира: "Беда моя, садись со мной". Тем, кто бежит от глянцевых журналов, чтобы не быть рабом комплексов, и в так называемом "кино не для всех" не найти покоя: здесь средоточие всех страхов современности. Хотели, господа эстеты, пати – нате.
Город, которого нет
Белой вороной на фоне премьер "Нового британского кино" смотрелась чистой воды документальная картина "Время и город". Предельно неразвлекательный, с религиозным подстрочником и полустертыми кадрами фильм режиссера Теренса Дэйвиса, годами пишущего свои кинороманы, испытывает зрителя на прочность. Его толстовская манера плести ткань повествованиями, выдавая краеугольные куски текста на и без того заполненный содержанием кадр, в муках рождает невинное дитя - притчу о прощании с городом детства Ливерпулем. Фильм, дебютировавший на Каннском кинофестивале, в Москве показывали в полупустом зале.