Москву захватили "Бесы" Додина

None

href="http://dni.ru/culture/2008/10/28/152118.html">Лев Додин стыдится того, что некогда был советским человеком, и ставит Достоевского, вычитывая в нем пророческие аллюзии. Дни.Ру посмотрели додинских "Бесов" на сцене театра Et Cetera 2 ноября. Достоевский начинает роман с эпиграфа из Евангелия от Луки об исцелении человека от дьявольского духа. Лейтмотивом постановки Додина являются настенные часы, чей циферблат зажигается на замерших стрелках: 2:37. Во второй главе Евангелия от Луки сказано о рождении Сына Человеческого и о его ранних годах. В 37-й ее строчке – о вдове, до глубокой старости верной своему умершему мужу. Кириллов устами Сергея Курышева говорит о том, что в тридцать семь минут третьего он осознал, что счастлив и прекрасен. Мир, который населяют герои Достоевского и Додина, синкретичен современному. Словами Ставрогина, "великодушный Кириллов не вынес идеи и застрелился". Зрители стоя аплодировали.

Декорация-конструктор – построенная под небольшим наклоном сцена, в ней – деревянный куб с подвижными сторонами, фронтальная из которых временами падает сверху, как топор гильотины. Умерщвленные тела героев появляются на двух перпендикулярных к зрителю подиумах, словно простых детских качелях, созданных по принципу "доска на подставке". Оттуда, из преисподней, поднимается Петр Верховенский (Олег Дмитриев). Никто, кроме 14-летней девочки-видения, ставрогинского греха и искушения, не уходит в рай: все они спускаются под пол, как тени Тартара, и только она вечно взбирается по лестнице у самых кулис к небу. Аффектированные речи, старомодный выговор – замена всех шипящих звуков на "ш" и мягкий знак в слове "церковь": вытянутое, свистящее: "тсс-ее-рь-ковь". Изредка оговариваясь или переходя с рыка на вырывающийся кашель, артисты органично продолжают свои реплики, будто этим небольшим ошибкам было предписано появиться еще в тексте романа или на режиссерской экспликации. Звуки музыки, без которых не обходится ни одна выставка, спектакль, кинематографическое произведение и даже презентации книг, здесь практически не нужны: самой конструктивной и выверенной мелодией являются голоса и интонации актеров. Неторопливая пластика и ритм отчитываются, вероятно, внутренним метрономом артистов. Лишенные дворянского убранства интерьеры лишь в нескольких предметах находят свое классовое предназначение. Одетые по моде XIX века герои спектакля то и дело гасят и зажигают свечи - и в этом жесте воплощается присутствие Святого Духа. Разбитый на три неравных доли, спектакль тематически касается всех сторон жизни, но язык не поворачивается назвать происходящее мелодрамой. Еще одна цитата в эпиграфе - стихотворение Пушкина, но, обойдя классика русского языка, хочется высказаться в адрес классика русского театра: "Ай да Додин, ай да сукин сын". Следует быть искусным лжецом или гением, чтобы заставить зрителя сначала посмотреть плотное, сбитое семичасовое действие, а потом сделать вывод, что нельзя изъять из действий ни единой сцены - настолько все ладно подходят друг к другу. Вероятно, кто-то возразит, что не нуждается в подобном искусном поигрывании мышцей, интеллектом и мастерством - но где еще вы увидите театр как он есть?

ДНИ в Telegram