Свои художественные произведения русский философ и публицист Константин Крылов прописывал творческим псевдонимом Михаил Харитонов. Из уважения к автору, именно так мы и будем именовать его на этих страницах.
Что касается языка, которым написан "Факап", то позволю сделать себе следующее наблюдение: впереди у меня были важные дела и были планы начать читать совершенно другую книгу, но, случайно взяв с полки этот увесистый томик, я автоматически раскрыл его и пробежался глазами по авторскому предисловию. Сам не заметил, как перешел к чтению первой главы, а потом уже вполне осознанно держал книгу под рукой, чтобы иметь возможность открыть ее сразу же, едва появится свободная минутка. Это то, что знать о языке, на котором написана книга, необходимо и достаточно.
Что касается содержания, тут все сложнее. Но, как известно, Дух дышит, где хочет. И если ему захотелось вдохнуть искру в замаскированный под фанфик по творчеству братьев Стругацких остросюжетный триллер, замаскированный, в свою очередь, под мемуары запертого на терпящей бедствие космической станции немолодого завхоза, и если вы еще не запутались в смысловых слоях и маскировочных сетках, то просто представьте, что все это еще и приправлено политической сатирой… В общем, если Дух выбрал дышать именно тут, то кто мы такие, чтобы в нем сомневаться?
Итак, Михаил Харитонов взял основной корпус текстов Аркадия и Бориса Стругацкий — именно те их произведения, которые и сделали писателей властителями дум советских инженеров — и принялся, с полным уважением, но все же безжалостно, их деконструировать. К основе, взятой из мира "Полудня" он умудрился подверстать не только ранние повести вроде "Страны багровых туч", но и даже такой жанровый эксперимент, как сказка "Понедельник начинается в субботу".
Харитонов умеет буквально одним брошенным вскользь словом дать такой глубокий контекст, переворачивающий с ног на голову все написанное Стругацкими, что иногда мурашки по коже пробегают. Правда ближе к середине текста он полностью погружается в методичную, буквально предложение за предложением, деконструкцию одного конкретного произведения – "Трудно быть богом". В других обстоятельствах это отступление от взятого в самом начале крайне высокого темпа повествования пошло бы книге в минус, но ведь мы имеем дело с "фанфиком", рассчитанным на фанатов.
К слову о фанатах. Им, кажется, сама идея деконструкции пришлась не по душе. Но послушайте, что-то ведь с ними надо было сделать со всеми этими книгами, которые многие уже наизусть успели выучить? И предложенные Харитоновым объяснения мало того, что полностью укладываются в нарисованную Стругацкими картину, так еще и весьма остроумны.
Как бы то ни было, после первого, "демонстрационного" финала, которым заканчивается "мемуарная" часть, Харитонов в построенном на манер пьесы отрывке начинает деконструировать уже самого себя. А затем, легко опрокинув смысл собственной книги, продолжает показывать мастер-класс, деконструируя уже собственную деконструкцию.
Следом идет словарь терминов и якобы школьное сочинение одного из персонажей, часть несколько сбивающая общий ритм, но дополняющая картину мира и, что самое главное, дающее передышку перед очередным его экспериментом.
Почти под занавес книги Харитонов примеряется на себя образ Владимира Сорокина и пишет вещь кратно более едкую, острую и безжалостную, чем "День опричника". Без каких-либо попыток сдерживать себя на поворотах и сглаживать острые углы.
И самая заключительная часть примиряет собой все возможные версии произошедшего. И Харитонов не был бы самим собой, если бы не позволил себе финального хулиганства. Когда читатель уже готов смириться с текущим (поменявшимся раз пять за время чтения) объяснением главной загадки, он неожиданно подмигивает сквозь текст: "Ну вы-то, надеюсь, в это не поверили? На самом деле все было…"